Карл Людвигович Мюфке (Карл-Герман-Людвиг Людвигович Muffke- 1868 г.р.) относится к числу тех русских интеллигентов XIX века, вокруг которых всегда витает дух легенды, слухов, мифов и недосказанности, хотя  его внешняя деятельность, как архитектора и блестящего педагога, приверженца академического неоклассицизма и модерна, описана в многочисленных научных и исторических статьях.

Но, как всегда, в такого рода текстах  за научностью пропадает живой человек. Так случилось и с Мюфке, о котором известно все и – ничего. Когда в начале тридцатых годов в возрасте 65 лет (1933) архитектор  скончался от голода,

лишенный средств к существованию и вынужденный кормиться от продажи вышивок, которые он, целыми днями сидя у окна, вышивал, то за гробом шло всего три человека: бухгалтер, председатель месткома и директор научной библиотеки Саратовского университета.

Ни жены, ни сыновей, ни близких родственников, ни коллег, ни учеников... То ли время было такое, то ли дотошный и неуступчивый характер тому виной, хотя знавшие говорили о нем как о тонком, вежливом, тактичном  и кристально честном человеке, то ли еще что-то – неизвестно.

Неизвестно ничего и о его детстве, неизвестно и о том, как он воспринял революцию семнадцатого и почему не уехал тогда за границу, как многие интеллигенты. Скорее всего, потому что не хотел бросать строительство своего университета, чему отдал слишком много сил и двадцать лет жизни. Неизвестно и что стало с его детьми.

А между тем у него было пять младших братьев и сестра, оставшиеся в Воронеже вместе с отцом, известным в городе аптекарем. Но старший сын Карлуша не пожелал следовать по стопам отца, а решил попытать свою судьбу в Петербурге, куда уехал учиться на архитектора. И у него все получилось.

За отличные успехи он был награжден  малой и большой серебряными медалями,  по окончании Императорской академии художеств  отправлен в числе шести лучших стажироваться за границу за счет Академии. В двадцать семь лет – дипломированный художник-архитектор с жаждой и желанием творить.

Дом Ушковой в Казани

По возвращении из-за границы, Карла Мюфке распределяют в Казань заведующим школой художеств, где он проработает тринадцать лет и сделает себе имя, благодаря в первую очередь двум проектам: здания школы Художеств, где  преподавал и был заведующим, и дома Ушковой.

Дом Ушковой – краса и гордость старой Казани - был заказан молодому архитектору богатым наследником и промышленником Алексеем Ушковым для своей невесты Зинаиды Николаевны. Одновременно с этим домом по тому же проекту перестраивается и отделывается известный дом на Пречистенке,20 в Москве.

Так молодая жена получает  в подарок сразу два дома, но они ее, в отличие от казанцев, не восхитили. Зинаида Николаевна  была дама капризная, умевшая влиять на своего мягкого молодого мужа, но брак после десяти лет супружества все равно  распался. Вторая женитьба, на балерине Большого театра Александре Балашовой, потребовала новой перестройки дома.

Москва, дом на Пречистенке, 20

Так появляется известная зеркальная комната, в которой все стены были отделаны зеркалами. Именно по этой причине здание было передано Айседоре Дункан под балетную школу самим А.В.Луначарским. Сюда же после свадьбы в 1922 году переселится и Сергей Есенин, проживший здесь  два года. Удивительная все-таки штука история, связывающая казалось бы совершенно разные линии, пересекающиеся не только в человеческих судьбах, но и в домах.

Дом Ушковой - не первый проект в архитектурной карьере Карла Мюфке. Первым была построена школа Художеств, всего спустя шесть лет после приезда в Казань. Здание школы было его любимым детищем, ставшим украшением города, а имя архитектора - популярным. У него  появились богатые заказчики.

Здание выполнено в  модном псевдорусском стиле и очень функционально, чему способствовал личный педагогический опыт мастера. Здесь и спецклассы для рисунка, великолепный актовый и выставочные залы, целиком остекленный третий этаж под мастерские художников, и зеркальные окна.

Словом, Мюфке проектировал школу не только как архитектор, но и как человек,  отвечавший за учебный процесс и подготовку специалистов.  В этой школе он встретил и свою будущую жену Наташу Арбузову, которая была его ученицей. Она стала любовью всей его  жизни и родила ему двух сыновей.

У них были общие интересы и увлечения, они организовывали спектакли и концерты. Молодой, модный  и богатый, он был абсолютно счастлив, но счастье  внезапно закончилось: от небольшой опухоли умерла  его любимая жена, его «жемчужина", как он называл свою жену. Через год умер отец и тогда близкие всерьез начали опасаться за психическое здоровье архитектора.

Зная дальнейшую судьбу Карла Мюфке, кажется, что он так и не оправился от того удара. Началась депрессия, потом нервные расстройства и срывы. Однажды, после очередных выборов заведующего школой, он не выдержал и высказался о новом заведующем крайне оскорбительно («Такому сумасшедшему доверяют школу!»), на что коллеги потребовали его исключения.

Наталья Мюфке, первая жена архитектора, в костюме жемчужины

Мюфке  отправили в отпуск, дело еле-еле замяли и если бы не помощь его друга Василия Разумовского, бывшего профессора Казанского университета, ставшего к тому времени ректором Саратовского университета, то неизвестно, что было бы с Мюфке дальше.

Но Разумовский пригласил его  в Саратов для проектирования и строительства нового университета. Причем новый ректор  поставил перед пригласившими его в Саратов условие: он лично будет выбирать архитектора для строительства своего университета.

И выбрал Мюфке, т.к.  знал его не только  как архитектора особняка для богатых Ушковых, но прежде всего,  как строителя  Казанского университета, в котором он трудился с 1903 года, следуя  строгому классическому стилю, в котором университет  проектировался изначально.

Так в 1909 году, параллельно с преподаванием в Казани, архитектор начал работу над проектом Саратовского университета, длившуюся три года. Как преподаватель Карл Мюфке знал, что требуется  для учебного процесса,  но знал он и то, что его замысел потребует много времени и сил.

Саратовский университет

Заказ был грандиозным, но именно о таком он мечтал всю жизнь и потому встретил предложение с радостью. Ему нравился масштаб работы и возможность реализоваться. Мюфке хотел создать не просто ряд учебных зданий, а целый ансамбль, в котором все находилось бы в гармоничном единстве, начиная от портиков, лестниц и прочих мелочей и кончая  внутренними интерьерами и аудиториями - с хорошей акустикой, хорошими большими досками, удобными местами для студентов.

Он строил храм и отношение к строительству было как к Божественному заданию. Весь материал Мюфке заказывал лично, каждый день он приходил на стройку в течение двадцати лет, когда не было финансирования, деньги брал в долг или выдавал зарплату рабочим из личных средств.

Часовня Николая Угодника при Саратовском университете

За время строительства не погиб ни один рабочий, хотя было всякое. О грандиозности замысла университета, который первоначально планировалось построить на Соколовой горе, говорит сам архитектор:

«Меня, как архитектора-художника, не может не прельщать мысль построить Университет на таком видном месте, как Соколовая гора. Здесь Университет красовался бы над всем Саратовом и был бы виден далеко с Волги и почти изо всего города; в свою очередь из Университетских зданий открывался бы чудесный вид на Волгу и Заволжье.

Очень важно и то, что все здания для всех факультетов могли бы быть построены в одном месте. Можно было бы расположить их уступами, на широких террасах горы, так, чтобы ряд зданий возвышался над другими, а на центральном высоком месте из общей группы выдвигалось бы величественное здание, и вся общая масса сооружений увенчалась бы на фоне неба красивым силуэтом Университетского храма.

Строительная площадка для Саратовского университета. Мюфке в белом костюме крайний слева

Террасы можно было бы соединить широкими лестницами и красиво скомпонованными подъемами-пандусами, устроить колоннады, перекинуть арки и тому подобное... — вообще обработать художественно не только часть горы, занимаемую самим зданием, но и всю ближайшую часть ее, дороги и подъемы к Университетским зданиям, заполнив свободные места насаждениями, устроив фонтаны, водоемы, спуски для воды и так далее...

Таким образом, вся часть Соколовой горы вместе с Университетскими сооружениями представляла бы одно художественное целое. Если предоставить простор художественной фантазии и не стесняться в материальных средствах, то здесь можно было бы создать нечто сказочно-прекрасное...»

К сожалению, дефицит средств и потенциальная возможность сползания университета в Волгу, не позволили реализовать этот проект. Но в нем чувствуется творческая мощь мысли архитектора, грандиозность замысла и готовность его реализовать. Тем не менее, и то, что удалось сделать Карлу Мюфке, несмотря на первую мировую войну, февральскую и октябрьскую революции, страшные первые послереволюционные годы и жуткий голод в Поволжье, достойно восхищения.

Корпус клинического городка

Говорят, что и сегодня преподаватели дерутся за «его» аудитории, где слышен даже шепот и видно, что написано на огромных досках с самой дальней точки. Этот заказ стал для архитектора  лебединой песней, стоившей ему здоровья, денег и личной жизни.

После смерти первой жены, он долго не женился, в Саратов уехал один, оставив детей на попечении бабушки. Через семь лет, когда первые университетские здания уже были закончены и приняли первых студентов, а для себя он построил большой дом, Карл Мюфке решает, наконец,  жениться второй раз.

К нему приезжают дети, и все должно было бы наладиться. Но молодая жена не стала матерью для его сыновей, а работа, на которой он пропадал почти все время, не способствовала налаживанию отношений. И не только с женой, но и с детьми.

Внутри Саратовского университета

В конечном итоге, жена сбежала, с детьми найти общий язык не получилось, время было упущено.  И хотя вроде и финансовых проблем не было, и дом был, но не было главного - любви. Зато появились два академических ансамбля-красавца - Университет  и Клинический городок, краса и гордость Саратова, вписавшие имя великого русского архитектора в Вечность.

Тина Гай