Ты – проглотивший меня удав с застрявшей в глотке добычей. Сейчас, если хочешь остаться в живых, надо либо выплюнуть меня, либо все-таки съесть.

Но я не даю себя съесть, стараясь выжить и остаться, хоть  и с поломанными костями. А ты за счет меня вдруг стал таким большим, что не хочешь становиться снова тощим и маленьким.

Мы - в состоянии войны: ты борешься за власть надо мной, я – за себя. Тоска – ощущение неполноты, неполноценности, недостаточности окружающего мира.

Тоска – когда мне тебя не хватает, скука – когда мне с тобой не хватает всего остального. Тоска – когда без тебя свет не мил, когда все – нереально, потому что реальность становится реальностью только с тобой.

Я не могу общаться без тебя с миром, могу с ним вступать в контакт только через тебя и с тобой. Когда происходит «без» - иллюзия, нереальность, видЕние... Ты – пуповина жизни. Ты даешь ощущение настоящего.

Любовь. Она есть, если, когда ты исчезаешь, то вместе с тобой исчезаю и я, и мир, и все остальное.  Если ты начинаешь обретать реальные черты, если могу видеть тебя – все, конец любви!

Неравенство – когда существует заведомо нечестное, привилегированное положение, асимметрия, как у не влюбленных в сравнении с влюбленными, у богатых в сравнении с бедными. Первые «играют», у них всегда есть выход: жена, семья, друзья, работа, наследство.

С.Дали. Молодая женщина, увиденная со спины. 1925 г.

Вторые должны, потому что у них нет выхода. Первые могут жить бесконечно и безразлично, вторые – только с любимыми, потому что для них это не игра - жизнь. Здесь - моя Анна Каренина. Игра предполагает возможность нескольких вариантов, игра безвариантная – цугцванг и неизбежность.

Вот так и мы: ты играешь, я – выживаю. Ты легко жертвуешь мной, бравируешь своей возможностью уйти в любой момент. Я – в безвыходном положении. Но все эти годы я строила свой запасной выход, запасную площадку, чтобы могла уйти. Наконец появились ее очертания, и я тоже начала играть. Мы - на равных. И мы оба – азартные игроки.

Ты – внутри меня. Даже страшно, если снова окажешься снаружи. Тогда тебя не будет внутри. Твой смех, говор, жесты, голос  стали моими, частью меня, не внешними, к которым присматриваешься, привыкаешь, потому что они чужие, новые, другие, не твои. Их еще надо «разносить», приладить к себе, чтобы не тёрли, не мозолили, не мешали, не чувствовались, не замечались, потому что они и есть ты.

Г.Климт. Поцелуй

Для других ты приходишь и уходишь, для меня - пришел и не уходишь никогда, потому что нельзя уйти от своего голоса. Раньше ты приходил и уходил, боялась, что навсегда, боялась отпускать, думала, что больше не придешь. А сейчас – ты здесь, даже если тебя нет, ты никогда не уходишь.

– Наше общение не в словах, наши отношения – в интонациях, ощущениях, вздохах. - Там я тебя не любила. Как женщина я была счастлива! Невообразимо! Непередаваемо! Но это не было любовью.  Вернувшись в Россию, ты делал все, чтобы уничтожить лучшее, что было там, что было со мной, с тобой, чтобы никогда не вспоминать, что можно жить по-другому.

«У меня не хватило духа и сил измениться», - сказал ты. А мне надо перемолоть все, что было, нарастив на этом новую рамку жизни. Париж дал веру и надежду на другое, которое значительно важнее, чем все события, происходившие там.

Тогда ты прервал начинавшую только обозначаться новую линию моего движения, идущую от музыки, природы, уединения, размышлений. Ты стал включать меня в орбиту своих интересов и ценностей. Я проговаривала свою усталость со слезами и в полном отчаянии: «Оставь меня! Уйди от меня!» Ты стал обижаться, а я не смогла противостоять...

Твои глаза бывают разными. Когда вдруг скажу что-нибудь для тебя неожиданное, они застывают, как будто вдруг наткнутся на то, что никак не ожидал увидеть. Столбенеешь от неожиданности и незнания, как реагировать, чтобы или меня не обидеть или самому не выглядеть дураком.

А у меня – перехлесты, перепады: то люблю, то ненавижу, то хочу видеть, то не хочу слышать. Но стоит только тебе не давать о себе знать продолжительное время, начинаю сходить с ума. Потом ты понял: не звонить, не приходить, не замечать, чтобы потом прибежала, просила, умоляла.…

Сейчас все не так. Все внешнее ушло, остались только нежность и благодарность за то, что было, за любовь, страсть, блаженство, радость и муки.

Nathalie Picoulet

Когда отношения становятся незыблемыми, перестаешь ощущать необходимость и потребность в близком человеке. Кажется, что все так и должно быть. И замечаешь, что это – не естественное положение, только когда теряешь.

Муки любви: разрыв и невозможность быть вместе, т.к. перестаешь существовать для другого, и не быть вместе – тоже, потому что мир рушится и перестает существовать, существуешь и существенен только ты. Все, что доступно, перестает обладать тайной.  Только тайна может быть привлекательной.

Ты сделал все, чтобы навсегда остаться недоступным, сохранив тайну любви; я сделала все, чтобы скука и тоска не покидали меня спустя и 20 лет жизни.

Тина Гай

Related posts

• Когда женщина выходит на тропу любви
• Принцесса София. Париж-10. Часть 2.
• Андрей Платонов: Трудное счастье моё
• Новый автор. Хеллен Лайт
• Биография Марины Цветаевой. Часть 1. Истоки
• Записки судмедэксперта
• Подкаблучники
• Дом, рождённый любовью
• Париж-8. Музей Пикассо. Часть 1