Author Archives: Тина Гай
Там, за облаками. Обратный ход
У Саши Тихонова умер отец. Скоропостижно, от инсульта. В одночасье, как раньше говорили. Ему было семьдесят два. Полковник, военный пенсионер. Саша был судовой инженер-механик. Когда ему позвонила мама, их корабль был в Индийском океане. Короче, он приехал домой через месяц после похорон. Обнял маму. Выпил, погоревал. Наутро поехал на могилу. Вернулся злой. - Мама, - сказал он, - ты зачем крест поставила? Он же был неверующий. Член партии. Партбилет не сдавал, между прочим. - Ну и пускай, - сказала мама. – Я тоже раньше в бога не верила. А теперь все веруют. Как же могила, и без креста? Все кресты ставят, и в храме отпевают…
Павел и Петр – апостолы Первоверховные
Павел и Петр – эти два имени неразрывны, а в России они встречаются едва ли не чаще, чем другие имена. Но в то же время два человека из Евангельской истории, которые тоже носили эти имена, были настолько разными, что удивляешься, как они оказались вместе. Однако, при всей разности Петра и Павла их объединяет качество, присущее обоим: страстность и преданность Учителю, искренность покаяния и
Марсель Пруст – читатель самого себя
Читатель самого себя - так можно назвать одного из трех (Пруст, Джойс, Кафка) главных модернистов литературы XX века Марселя Пруста. Десятого июля родился один из любимых писателей, ставший моим с первых строчек. Быть читателем Пруста – наслаждение, особенно, если есть время и можешь посвятить его неспешному чтению одной из самых удивительных книг в истории человечества, протяженностью в семь томов, книги, которая называется «В поисках утраченного времени». Стиль Марселя Пруста завораживающе-мистический: меланхолически-спокойное повествование с трагическими нотками, неожиданными остановками, размышлениями на, казалось бы, не связанные с сюжетом темы, с философскими проходами, высвечивающими и проясняющими не только его, но и твои собственные мысли и переживания.
Биография Марины Цветаевой. Часть 2. Вскрыла жилы….
(Начало здесь) Биография Марины Цветаевой складывалась так, как хотела она. Она хотела, по большому счету, преодолеть время и историю, хотя и говорила, что из времени не выскочишь. Все стихи поэта обращены не к современникам, а к потомкам. Начиная от первых «Моим стихам, как драгоценным винам,/Настанет свой черед» и до последних «Двадцатого столетья - он,/ А я – до всякого столетья».
Биография Марины Цветаевой. Часть 1. Истоки
Биография Марины Цветаевой, если ее рассматривать безотносительно к восприятию событий жизни самим поэтом, не имеет смысла. Более того, Марина Ивановна изначально задумывала поэтические сборники как дневник своей души. Позднее ее творчество, усиленное воспоминаниями и прозой, приобретает дополнительный смысл и масштаб исторической летописи: первой мировой войны, октябрьской революции, белой эмиграции и сталинской эпохи. Событий, сквозь которые она прошла как сквозь строй, оставившие в душе рубцы, синяки и кровоподтеки. Она тщательно датирует каждое свое стихотворение.
Павел Романов — русский Дон-Кихот. Окончание
(Начало 1, 2) Павел Романов в истории России остался как романтик и Дон-Кихот: в 14 лет он прочитал историю Мальтийского Ордена и был ею покорен. Потом была вторая книга, которая произвела на него такое же сильное впечатление, это история Док-Кихота. Так сформировалось мировоззрение будущего императора, которое он пытался воплотить сначала в Гатчине, а потом и во всей Российской империи.
Упущенное время и выгода.
Упущенное время и выгода часто заставляют жалеть о том, что могло бы быть, но не случилось. Гражданское право дает определение упущенной выгоды,как доходов, которые не получены, но могли бы быть при обычных условиях. Однако выгода упускается чаще всего в необычных условиях: потому что не разглядели, не поняли, потому что сработал стереотип: это выгодно, это не выгодно, это красиво, это ужасно, это хорошо, это плохо. В жизни, однако, не все так однозначно: то, что сегодня кажется мазней, завтра превращается в упущенные миллионы; то, что вызывает отвращение сейчас, завтра становится желанным.
Июль, стихи. Середина года
Июль, стихи… Каждый новый месяц открываем стихами, любимыми и лучшими . Июль – середина лета и середина года. Еще все листочки на деревьях, еще жара и грозы, еще все дачники копошатся на своих участках: поливают, пропалывают и подстригают. Но уже прошел день летнего солнцестояния, наступил летний Петров пост и наступает Иванов день, напоминающие о скоротечности лета. Июль, стихи о жаре и грозе, комарах и лесной прохладе. Но июль не особо любим поэтами, потому что важны,
Художник Шульженко: с любовью к России
Художник Шульженко известен больше в Америке, где его работы ценят, любят и покупают. В России его почти не знают: его не выставляют в Москве, как выставляют Шилова и Церетели, его больше ругают и относят к числу русофобов, нежели к патриотам и русофилам. А если и относят, то к таким, какими были Чаадаев, Достоевский, Владимир Печёрин, Салтыков-Щедрин и Герцен. Я отношу себя к числу поклонников Василия Шульженко, к числу почитателей его философии, очень точному и тонкому понимания России. Тем, кто впервые увидит его картины, это может показаться даже кощунственным. Художник Василий Шульженко напоминает миллионам россиян, откуда они и я родом, ЧТО во мне главное: о моей матери, голодном детстве, искорёженных судьбах людей, окружавших меня в детстве, о бабке, спившейся и умершей где-то в кочегарке, о поселке, разбитом не по улицам, а по лагерным зонам: первую, вторую, пятую и шестую.
Правда и истина
Правда скорее опасна, чем благодатна и опасна она даже не столько для того, кому говоришь, сколько для того, кто говорит правду, потому что правда всегда не про другого, а про тебя. И чем в правде больше правды, тем она больше ложь. В правде много личностного и эмоционального, относительного и человеческого, привнесенного от человека и неправды. Сказать только правду, значит, во многом оправдать себя и не услышать другого. Древнееврейские пророки, говоря правду, обязательно заканчивали обличение обетованием лучшего, они не добивали грешника, а жалели, сколь бы глубоко он не тонул в своих грехах. «Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю».