Сигизмунд Кржижановский (февраль 1887 г.) опоздал. Не зря говорят, что нужно родиться вовремя, а если не случилось, то принять это как принимают плохую погоду, потому что времена не выбирают...

Именно это и произошло с тем, кого сегодня называют прозёванным гением, чьи полу-фантастические, полу-мистические повести и притчи-сказки пришлись вовсе не ко двору советской литературы, хотя могли бы составить славу любой европейской стране.

Сигизмунд Кржижановский, увы, не единственный, кто  оказался в списке внесоветских, не вписывавшихся в новую эстетику нового быта, за что  советская власть последовательно и нещадно уничтожала их всех как «несвоевременных», «непролетарских» и непонятных.

Интеллектуальная сюрреалистическая проза  Кржижановского действительно не для массового читателя, который и сегодня ее мало понимает, тем более - тогда. Она требует погружения в глубину собственного мира, в подсознание, в собственную мысль.

Писателя  меньше всего интересует внешний мир и массовое сознание. К тому же Кржижановский принадлежал к числу неисправимых одиночек, ни к кому не присоединявшихся и не любивших коллективных сходок.

Его проза – философско-метафизическая, исследующая сознание человека. Интерес к философии у него возник еще в студенческие годы и воплотился не в абстрактной философской системе, а в художественном слове. Творчество Кржижановского сравнивают с творчеством Кафки. Позднее эта схожесть стала основанием для отказа в публикациях как подражательная, хотя с Кафкой писатель, конечно, не был знаком и никогда его не читал.

Философская проза писателя оригинальна и не похожа ни на какую другую, хотя в общем и целом она вписывалась в авангардное искусство того времени, в котором художественные и философские смыслы соединялись в единое целое (Малевич, Кандинский, Татлин, Хлебников и др.).

С.Д.Кржижановский пишет очень короткие тексты, но он расширяет свой словарь за счет изобретения необычных слов, неологизмов, десятки новых значений одного и того же слова. Парадокс - основа его мировоззрения и его прозы, что дает основание считать его  создателем  русской традиции сюрреалистической прозы.

Тексты писателя предстают как многократно закодированные послания, что в тех условиях, когда многие не могли высказаться прямо, было делом обычным и многие прибегали к приему шифровки подлинных смыслов.

Писателя особенно занимал вопрос времени и вечности: вечность в его произведениях предстает как вневременность, как пустота, пугающая не только его героев. Пугало оно и самого писателя, хотя он и утверждал, что вечность его любит, а время – не принимает.

И Кржижановский  оказался прав: отказавшись окончательно от попыток напечататься в 1938 году, он вернется к читателю спустя полвека – в 1989, а спустя еще несколько лет выйдет полное собрание его сочинений в шести томах, до выхода которого не доживут ни он, ни его жена, сохранившая весь писательский архив.

Сигизмунд Доминикович умрет в 1950 году, в нищете и безвестности, заболев незадолго до смерти страшной болезнью: мозг отказывался воспринимать буквы, а попросту- он разучился читать. Все его попытки заново выучить алфавит оказались безрезультатными.

Для человека, вся жизнь которого была связана со словом, это было ударом. От него он не смог уже оправиться. Последнее, что мог Кржижановский, сидя в кресле и попивая водочку, рассказывать сюжеты и фабулы ненаписанных рассказов своим молодым слушателям, которыми те часто пользовались.

Родился Кржижановский 11 февраля 1987 года в окрестностях Киева,  в семье поляка, служившего бухгалтером на одном из заводов Рябушинского.

Сигизмунд был поздним ребенком и единственным сыном, намного младше трех своих сестер. Отношения с ними у него так и не сложились. Кровное родство, по его мнению, еще не родство, на настоящее родство надо еще выдержать экзамен.

Зато он был очень близок с матерью,  тонкой, мягкой музыкальной натурой, приобщившей сына к музыке. С годами у него проявились хорошие вокальные данные и даже стоял вопрос о его оперной карьере.

Но не случилось, однако любовь к музыке, особенно к Бетховену и Шопену,  остались на всю жизнь. Знание музыки  пригодилось позднее, когда Кржижановский сначала в Киеве,  потом - в Москве начал читать лекции по истории литературы, о музыке и музыкантах, поражая окружающих своими знаниями и эрудицией.

О ранних годах Кржижановского известно очень мало: до двадцати лет он учился в гимназии, потом поступил на юрфак Киевского университета, параллельно занимаясь на филологическом отделении. В двадцать шесть – дипломированный юрист, которого, впрочем, юриспруденция не занимает.

Его интересует теософия, мистика и философия, Ницше, Шопенгауэр, оккультизм, для знакомства с которыми он уезжает в Европу, где серьезно занимается философией. По возвращении, в 1914 году, Кржижановский вынужден вступить ради денег в общество присяжных и работать помощником присяжного почти четыре года.

Киевский период в его становлении как писателя был определяющим, хотя сам писатель  о нем говорит очень кратко и неохотно. Он длился семь лет - с двадцати четырех до тридцати одного года и именно он сформировал его поэтику.

Раннее литературное творчество писателя началось примерно с 24 лет. Открывается оно программным текстом «Любовь как метод познания», напечатанный в «Вестнике теософии» в 1912 году. Текст навеян книгой русского философа Владимира Соловьёва «Смысл любви» и дискуссиями, которые велись в ту пору вокруг любви и вопросов пола.

Но окончательно литературный мир Кржижановского оформился только к 1919 году с выходом первой серьезной книгой – сборником философских новелл «Сказки для вундеркиндов». В сборнике вполне осмысленно используются идеи буддизма, антропософии и философии.

Когда случилась революция, Сигизмунду Доминиковичу Кржижановскому было уже тридцать. Мало бы кто рискнул променять доходную профессию и «родное» место на карьеру литератора, но будущий писатель уезжает из провинциального  Киева в Москву.

Однако к 1922 году, когда Кржижановский оказался в Москве, советская власть уже четко различала, кто свой, кто чужой, кто может стать ее опорой, а кому с ней не по пути. Уже набирала обороты репрессивная машина: начались первые аресты интеллигентов, высылки на Соловки и в Сибирь, а кого и вовсе пускали в расход. И уже стоял у причала философский пароход с неугодными советской власти интеллигентами.

Вот в это, не самое благоприятное для талантливых и гениальных, время и появился в Москве начинающий писатель. Три года он осваивает новое столичное пространство, изучая биографию города, его грамматику, фонетику, психологию, стилистику, которые позднее оформил в книге   «Штемпель: Москва» и в нескольких очерках о городе.

И через эти трудные три года Кржижановский  с горечью напишет, что, к сожалению, он не в ладах с  сегодняшним днем: зато его любит вечность. Это были пророческие слова...

Тина Гай