Тридцатого сентября (1924) родился один из самых замечательных и тонких американских писателей XX века Трумен Капоте, оставивший больше материалов о себе, чем книг, написанных им о других. Гадкий утенок, скандалист, сплетник, наркоман, гомосексуалист, алкоголик, любивший славу, гениальный и очень одинокий, всю жизнь тосковавший по любви и искренности человек.
Умер Капоте (1984) в 59 лет дряхлым стариком от передозировки наркотиков, не дожив месяца до шестидесятилетия. К сорока годам у него было все: деньги, слава, знакомства с самыми могущественными и влиятельными мужчинами, с самыми красивыми и модными женщинами, с самыми известными политиками, художниками, писателями и фотографами, которые помогли ему вознестись на небеса.
Но и они же несколькими годами позже сбросили его с этого пьедестала в преисподнюю. История его жизни волнует не меньше, чем его книги. В ней есть трагическая коллизия, в которой сталкиваются мечты и реальность, любовь и ненависть. Несчастный и смешной, очаровательный и злобный, Трумен Капоте больше всего хотел доказать, что достоин любви.
Достоин такой, какой есть со всеми своими злобными шутками и капризами, сплетнями и пристрастиями. Любви, которой он был обойден в детстве и мстивший за недолюбленность всему свету. Но и потому же искавший у этого света признания. Лучшей фотографией Трумена Капоте, в которой все это присутствует, считаю фотографию Ирвина Пенна, сделанную в тот же год, когда вышел первый роман писателя.
Зажатый в углу между двумя стенами, завернутый в пальто как в плед, которым пытается согреться и одновременно защититься от окружающего мира. Таким увидел его Ирвин Пенн и таким ощущаю его я, наверное, потому что именно такой ощущаю себя и я. Маленький, щупленький, белокурый и очень чувствительный мальчик, он в детстве был очень похож на Оскара Уайльда.
Товарищи по школе его считали слабаком, давая ему уничижительные прозвища. Детство Трумен Капоте провел у родственников матери в штате Алабама, куда его отправила мать. И это ощущение брошенности сопровождало его всю жизнь. Положение усугублялось тем, что каждый из родителей, отец и мать, боролся за опеку над мальчиком.
В конце концов, победила мать, к которой мальчик и переехал в восемь лет. Но мать к тому времени была замужем второй раз за Джо Капоте и воссоединения, о котором мальчик мечтал, получилось не таким радужным и счастливым, как виделось. Некогда любящая мать оказалась не такой нежной, как ему хотелось: она могла быть жестокой и часто укоряла его, что он слишком нежный и вовсе не похож на других мальчиков.
Отчим не проявлял по отношению к нему агрессии и даже усыновил, дав ему свою фамилию. Так в одиннадцать лет он стал Труменом Капоте. На новом месте мальчик пошел в школу, где очаровал сверстников даром рассказчика и умением хорошо писать. Учился он неважно, проводя целыми часами за сочинительством и записями в дневник увиденного и услышанного.
Уже тогда у него начал формироваться интерес к документалистике, который в полной мере проявился позднее. Мать же мечтала, чтобы он стал настоящим мужчиной и хотела отправить его в военную академию. В пятнадцать лет он переехал в штат Коннектикут, где поступил в другую школу. Здесь учителя сразу отметили его писательский талант, а одноклассники – неординарность.
После школы они часто шли к нему домой, где устраивали вечеринки с танцами и выпивкой. Иногда повзрослевший юноша проводил время в ночных клубах. Мать начала пить и они вернулись в Манхеттен. Когда Трумену исполнилось восемнадцать, школа вовсе перестала его интересовать. Вместо учебы он пропадал в ночных клубах, а потом и вообще решил пойти работать - курьером в журнал New Yorker.
Здесь он вел себя тоже необычно, представляясь на вечеринках как молодой редактор. В конце концов, его уволили и он решил полностью посвятить себя писательской деятельности: начинал писать роман «Другие голоса, другие комнаты».
До романа несколько его рассказов уже были отмечены, например, рассказ «Мириам», за который он получил престижную награду - премию О. Генри. Рассказ привлек внимание редактора журнала Harper`s Bazaar и в нем было напечатано еще несколько рассказов Трумена.
Так в 21 год началась его литературная карьера. Через три года публикуются «Другие голоса...». К тому времени он писал уже шестнадцать лет, если считать, что мальчик начал писать с восьми лет. Так что изумление критиков (как можно в таком молодом возрасте так превосходно писать!) имело свое объяснение.
Интерес к роману подогревала скандальная и «экзотическая» фотография, размещенная на суперобложке, с которой на читателя смотрел не двадцатичетырехлетний молодой писатель, а тринадцатилетний подросток, герой книги – изнеженный и манерный с томным и одновременно невинным взглядом. С этого момента Трумен Капоте становится публичной фигурой.
В этот же год он встретил любовь всей своей жизни Джека Данфи, отношения с которым длились 35 лет - до конца жизни писателя. Трумен Капоте стремился к тому, чтобы общество его не забывало и потому книги с его именем издавались регулярно. В 1950-м году вышли путевые очерки «Местный колорит», в 1951 – повесть «Голоса травы», в 1953 году он начал работать в кино и писать сценарии.
Постепенно писатель все больше погружался в гламурную жизнь, о которой давно мечтал. Яхты, круизы, богатые имения друзей, рестораны, клубы… Умея располагать к себе людей с первой встречи,Трумен Капоте быстро стал популярной фигурой в среде богатой элиты. Знакомства с Джеки Кеннеди, ее сестрой, с основателями CBS Television Бэби и Биллом Палей и другими.
Трумен любил гламурные сплетни и слухи, пересказывал их другим, и воспринимались они почти как Евангелие. А в конце пятидесятых писатель и вовсе решил потихоньку собирать материал для книги, в которой выложить все сплетни и истории из жизни гламура. Книга должна была называться «Ответы на молитвы».
Он угрожал кошмарными раскрытиями и скандальными откровениями, уверенный, что они разрушат жизнь богатых и знаменитых. Это была своего рода месть за мать, бросившую его когда-то для того, чтобы вести светский образ жизни. Но все, что ему удалось опубликовать, это одну из глав в журнале Esquire в 1976 году. Публикация действительно вызвала небывалый скандал, после которого все светские львы и львицы от него враз отвернулись
Лучшим произведением Трумена Капоты считается роман "Хладнокровное убийство", положивший начало «новому журнализму». Он основан на документальных, но художественно обработанных фактах. Поначалу эта история выходила частями в журнале, потом вышла одной книгой. Книга сразу стала бестселлером и вознесла автора на вершину славы. Но книга дорого обошлась писателю, надорвав его физически и психически.
Шесть лет (с 1959 по 1965) разъездов, интервью, напряженного труда и сбора материалов об убийцах канзасской семьи Хикоке и Смите, в которого он к своему несчастью еще и влюбился, оказались для него слишком тяжелыми. И хотя эта история сделала из Трумена Капоте живого классика и миллионера, но она же превратила его в алкоголика и наркомана, которому не смогла помочь ни одна клиника.
Шесть лет писатель наблюдал, как его герои-убийцы приближаются к своему концу, ведя захватывающий с ужасающими подробностями репортаж. Когда все закончилось и его героев казнили, а роман был дописан и издан, он принес ему четыре миллиона долларов, семьдесят тысяч из которых Капоте потратил на надгробный обелиск своим героям.
Своей близкой знакомой, писательнице Харпер Ли, он с грустью сказал, что, к сожалению, он ничего не смог для них сделать, хотя преступники надеялись, что писатель спасет их от казни. Зато самого Трумена роман сделал звездой, светским львом, окруженным модными и богатыми женщинами, известными художниками, писателями и фотографами.
Но для меня, как и для многих, он, прежде всего, автор «Завтрака у Тиффани», а образ Холли Голайтли воспринимаю как образ самого Трумена, эксцентричного, по-детски наивного, непосредственного, одинокого и ждущего чистой любви. Последняя крупная работа писателя «Музыка для хамелеонов» опубликована в 1980 году, но она уже не повторила прежних шедевров.
В конце жизни писатель, долгое время пребывавший на вершине популярности, славы и богатства, знакомства с которым искали сильные мира сего, в одночасье превратился в изгоя. От него отвернулись все. Подвергнутый остракизму, Трумен Капоте вернулся в прежнее состояние одиночества, брошенности и отчаяния, с которых начиналась его жизнь.
«Я ведь точно знала, что не стану звездой. Это слишком трудно, а если у тебя есть мозги, то еще и противно. Комплекса неполноценности мне не хватает; это только думают, что у звезды должно быть большое, жирное «Я», а на самом деле как раз этого ей и не положено. Не думай, что я не хочу разбогатеть или стать знаменитой. Это очень даже входит в мои планы, когда-нибудь, даст бог, я до этого дорвусь, но только пусть мое «Я» останется при мне» (Холли Голайтли, «Завтрак у Тиффани»).
Тина Гай
Интересно? Поделитесь информацией!
About Тина Гай
Моя цель – просвещение, девиз - просвещаясь, просвещать. Мир культуры велик, из него выбираю то, что ложится на мою душу, что меня трогает. О человеке можно узнать по выбору, который он делает, значит, и обо мне.
Социум — это не только добро, но и зло. И еще неизвестно, чего в нем больше. Сегодня полдня проболталась в очереди на субсидию по теплу. И читала пословицы и поговорки Даля. Наткнулась вот на такую, и вспомнила о Вас и Вашем комментарии, который прочитала еще вчера, но не было сил, чтобы ответить. Вот одна из них, которая очень понравилась: «Попал в стаю, лай, не лай, а хвостом виляй». Так и с социальностью. А по поводу деградации, не согласна. Монахи (христианские, японские, китайские) давно поняли вкус и преимущества уединения и отшельничества. Не случайно в IV веке почти вся египетская пустыня была заселена монахами-анахоретами. И даосы говорят о том же, и буддисты. Уход в затвор — это высшая степень богообщения, когда научился справляться с социальностью. Общежительный монастырь — низшая ступенька на пути к Богу.
Оказаться среди отсеянных — не самое худшее. Социальность — не лучшее место для человека, хотя с его присутствием приходится считаться. Но не социальностью единой жив человек.
…но не все выдерживают эти пинки и не все отвечают на них…
——————————————————————————————
Вот кто не выдерживает, Тина — того отсеивают… ничего не поделаешь, такова истина жизни.
Пинаются все? Может быть, но не все выдерживают эти пинки и не все отвечают на них. У всех разная психология. Экстраверту — все нипочем, меланхолик (интроверт) — все переживает внутри. Он только с виду кажется тихим и покладистым, а внутри у него — буря. Вот Павлова отношу к ярко выраженным экстравертам, Бехтерева — к интервентам. У обоих были сильные характеры, но с точки зрения нравственности Бехтерева ставлю гораздо выше Павлова.
…и везде меня пинали.
————————————
Все пинаются, Тина, любое общество устроено так, потому как потребительское оно и это нормально. Альтруистов рождаются единицы, кстати и среди животных тоже, потому что если это соотношение нарушится, то вид погибнет, а жизнь — это борьба, и «пинаться» надо уметь ( ну не все же Павловы и Бехтеревы 😉
Эт-то точно! Сколько я уже получала тумаков от своих комментаторов, что рассказываю не о тех и не о том. Но я их люблю, люблю выбивающихся из общего строя. Они мне гораздо интересней, чем идущие в ногу. И ничего не могу поделать с этим. Меня тянет к ним — и всё. Наверное, потому что сама никогда никуда не вписывалась и везде меня пинали.
Тина, дорогая! Сейчас перечитала, что я написала и стало смешно. Я имела ввиду не Ваш блог, насчёт рецептов. Здесь духовная пища и её надо много. А насчёт еды, чем проще, тем лучше.
Кулинария меня вообще не интересует, разве что когда только начинаются большие посты. Тогда включается вопрос: «Что поесть из постного». А в остальном еда это только источник энергии, не более того. Как источник наслаждения еда для меня не существует. Увы…
Тина, ещё раз спасибо! Хорошо , что у Вас нет кулинарных рецептов! Не возможно столько думать о еде, хотя очень интересно узнать и Ваши вкусы. Такие истории жизни просто выдёргивают из повседневности. Я не знала и Капоте, наверно, самая непросвещённая. Но, благодаря Вам, очень много открываю для себя! Спасибо!
Социум — это не только добро, но и зло. И еще неизвестно, чего в нем больше. Сегодня полдня проболталась в очереди на субсидию по теплу. И читала пословицы и поговорки Даля. Наткнулась вот на такую, и вспомнила о Вас и Вашем комментарии, который прочитала еще вчера, но не было сил, чтобы ответить. Вот одна из них, которая очень понравилась: «Попал в стаю, лай, не лай, а хвостом виляй». Так и с социальностью. А по поводу деградации, не согласна. Монахи (христианские, японские, китайские) давно поняли вкус и преимущества уединения и отшельничества. Не случайно в IV веке почти вся египетская пустыня была заселена монахами-анахоретами. И даосы говорят о том же, и буддисты. Уход в затвор — это высшая степень богообщения, когда научился справляться с социальностью. Общежительный монастырь — низшая ступенька на пути к Богу.
Конечно, человек и без социума выживет, но врятли сохранит в себе человеческие качества. Социум делает нас продвинутыми, без него — деградация.
Оказаться среди отсеянных — не самое худшее. Социальность — не лучшее место для человека, хотя с его присутствием приходится считаться. Но не социальностью единой жив человек.
…но не все выдерживают эти пинки и не все отвечают на них…
——————————————————————————————
Вот кто не выдерживает, Тина — того отсеивают… ничего не поделаешь, такова истина жизни.
Пинаются все? Может быть, но не все выдерживают эти пинки и не все отвечают на них. У всех разная психология. Экстраверту — все нипочем, меланхолик (интроверт) — все переживает внутри. Он только с виду кажется тихим и покладистым, а внутри у него — буря. Вот Павлова отношу к ярко выраженным экстравертам, Бехтерева — к интервентам. У обоих были сильные характеры, но с точки зрения нравственности Бехтерева ставлю гораздо выше Павлова.
…и везде меня пинали.
————————————
Все пинаются, Тина, любое общество устроено так, потому как потребительское оно и это нормально. Альтруистов рождаются единицы, кстати и среди животных тоже, потому что если это соотношение нарушится, то вид погибнет, а жизнь — это борьба, и «пинаться» надо уметь ( ну не все же Павловы и Бехтеревы 😉
Эт-то точно! Сколько я уже получала тумаков от своих комментаторов, что рассказываю не о тех и не о том. Но я их люблю, люблю выбивающихся из общего строя. Они мне гораздо интересней, чем идущие в ногу. И ничего не могу поделать с этим. Меня тянет к ним — и всё. Наверное, потому что сама никогда никуда не вписывалась и везде меня пинали.
Ну не вписываются художники, музыканты да поэты в обывателей, для которых они маляры, писаки и бедные музыканты.
Да, мне действительно показался странным Ваш комментарий. Теперь понятно, почему.
Тина, дорогая! Сейчас перечитала, что я написала и стало смешно. Я имела ввиду не Ваш блог, насчёт рецептов. Здесь духовная пища и её надо много. А насчёт еды, чем проще, тем лучше.
Кулинария меня вообще не интересует, разве что когда только начинаются большие посты. Тогда включается вопрос: «Что поесть из постного». А в остальном еда это только источник энергии, не более того. Как источник наслаждения еда для меня не существует. Увы…
Тина, ещё раз спасибо! Хорошо , что у Вас нет кулинарных рецептов! Не возможно столько думать о еде, хотя очень интересно узнать и Ваши вкусы. Такие истории жизни просто выдёргивают из повседневности. Я не знала и Капоте, наверно, самая непросвещённая. Но, благодаря Вам, очень много открываю для себя! Спасибо!