Блаженны нищие духом...  – так звучит одно из девяти евангельских блаженств, которое все знают, даже если не слышат их  в храме, потому что не ходят туда.

Но в жизни случаются такие ситуации, когда эти слова  приходят на ум также неожиданно, как   вдруг проявляют  они  нищету духа.

Блаженные и  нищие духом  выглядят совсем не так, как мы, не блаженные и не нищие, как нам кажется порой.  В связи с этим хочу поделиться случаем,

неожиданно проявившим нашу  христианскую немощь перед той, на которую и внимания-то никто не обращал, а она так выстроила ситуацию, что всем показала, чего мы стоим.

Случилось это в школе катехизаторов, что  при храме. Шло обычное занятие и ничто не предвещало бури. К концу тяжелого воскресного дня  народ тихо потянулся к выходу: из всех воскресных предметов, последние занятия - самые  тяжелые и затяжные. Некоторые не выдерживали и голосовали ногами. Но стойкие и совестливые остались.

Сегодня приготовились к семинару о язычестве и магизме, малоинтересным выступлениям слушателей на заданные темы. Ораторы были назначены, но шли они на занятие с разной скоростью.

Первым пришел к началу самый молодой и самоуверенный, уже привыкший к этим стенам. Ко  второму  занятию подошла самая совестливая  и тревожная, к третьему – самая стеснительная и ответственная.

Наконец, к четвертому – самая активная, сделавшая заявку на выступление, когда первые и не думали, что будут назначены на «мини-казнь». Первые трое молились «Господи, чашу эту мимо пронеси», четвертая ждала своего выхода с нетерпением.

Неожиданности начались сразу. Первым вызвался выступать  совсем не тот, кто был первым в заранее определенном списке.  И начал он с каким-то мало понятным подвохом – о пользе гадания с провокационным, а практически абсурдным, вопросом: «Как доказать греховность  походов к гадалке?»

Выступление было закончено и он как мальчишка после удачного розыгрыша, развеселившись, отправился на свое место, ожидая реакции класса.

Вера не является предмет доказательств: еще Тертуллиан (II-III век), один из апологетов ранней церкви сказал: «Верую, потому что абсурдно». Но постановка вопроса как провокация  оказалась удачной.

Первые трое из списка выступавших, послушав дискуссию, с облегчением вздохнули: сегодня Господь их точно помиловал и чашу пронес мимо. Дискуссия завершилась аккордом преподавателя, расставившим, как и положено преподавателю, все  по своим местам: преподаватель всегда знает, как надо.

Второй вызвалась выступать та, что ждала своего часа больше месяца. Она была вооружена по всем правилам: брошюры, текст выступления, уверенная аргументация, спокойствие и полное присутствие духа, несмотря на все, что происходило в аудитории в ходе ее выступления и потом.

Сначала ее выступление тоже восприняли как провокацию и игру, по аналогии с предыдущим оратором. Первой заподозрила неладное Антонина Павловна, сидевшая на первой парте. Чем больше она слушала, тем беспокойней становилось у нее на душе. Когда же ей стало ясно, что это не провокация, а гораздо, гораздо серьезнее, она спросила с удивлением: «Куда же Вы нас зовете?».

Народ зашикал, мол, это игра такая. Преподаватель ее тоже остановил, полагая, что это игра. Антонина Павловна замолчала, оставшись в одиночестве и недоумении: что же это за игра такая?! Потом раздался более уверенный голос старосты: «Да это же пропаганда!»

Молодые, скучившиеся на правой галёрке, всегда уверенные в своей правоте, в один голос возмутились. Им бы поиграть в кошки-мышки, им бы показать, что их не обыграешь, им бы проявить себя, а тут – ограничение! Менталитет победителей, не познавших еще горечь поражений и жизненных неудач.

Другая половинка галёрки, левая, пожившие и умудренные, тоже быстро уразумев, что происходит, мгновенно включили безотказный механизм защиты – смех, ни на минуту не восприняв это за что-то серьезное, но, тем не менее, защитная реакция все-таки потребовалась.

Соседка рассказывала с юмористическим подтекстом о том, как ей хотела выступавшая реализовать крупу из той секты, и как она, интуицией почувствовавшая неладное, отказалась. И только после прямого вопроса Александра: «Ты сама-то веришь в то, что говоришь?» и последовавшего такого же прямого ответа: «Да», все, наконец, поняли, что она сделала.

А то была жизнь, которая не укладывается в рамки, определенные преподавателем: жизнь, вдруг ворвавшаяся в лабораторию-школу;  в которой «кишки воняют» и которая всегда интересна, захватывающа и поучительна.

И оказалось, что никто из сидящих в аудитории не готов был противопоставить ей ничего: ни Библию, ни логику, ни рациональные аргументы. Все было напрасно, как в вере вообще: потому что это было серьезно, фанатично и уверенно. После занятий еще долго не расходились, пытаясь ей что-то доказать, кто со смехом, кто серьезно.

После этого в школу она больше не пришла,  На звонки не отвечала  и домой к себе никого не пускала. Почти сразу после урока она попала в психоневрологический диспансер.  Некоторые из группы, особенно близко принявшие случившееся  к сердцу,  исповедовались у батюшки, который встал не ее сторону, а остальные долго вспоминали этот случай и стыдились за происшедшее.

Случилось совсем как в той давней истории.

К одному старцу однажды пришел его ученик и с большой радостью сообщил ему: «Отче, я достиг того, что когда молюсь, то мысленными очами вижу всегда перед собою Господа».

«Не велико твое достижение и напрасно ты так радуешься, — отвечал ему старец, — вот, если бы ты стал видеть свои грехи, то это было бы для тебя великим приобретением».

Урок, еще долго обсуждавшийся,  в храме и за его пределами, неожиданно для всех получился, но не так, как хотел преподаватель. Урок обнажил нашу духовную нищету и жестокость по отношению к безобидной, наивной и, как оказалось, больной девушке, которая единственная из нас оказалась блаженной.

Тина Гай