Не знаю, смотрел ли кто фильм (2008) «Дикое поле» режиссера Михаила Калатозишвили, внука известного Калатозова, снявшего знаменитые «Летят журавли». Фильм "Дикое поле" с философским подтекстом - о тайнах Великой Степи, когда-то воспетой Львом Гумилевым. Она и есть главная героиня, хотя сюжет фильма рассказывает о сельском враче, приехавшим в глухую казахскую степь в девяностые годы.
Фильм создан по сценарию культовых Луцика и Саморядова, принадлежавших "потерянному поколению" девяностых. Они хотели снимать фильм сами, но не успели: того и другого давно нет в живых, да и режиссер, снявший фильм, тоже скончался, не прожив и года после выхода «Дикого поля» в прокат. Пахнет мистикой…
Дикое поле – это мертвое место, где жить нельзя, но почему-то, несмотря ни на что, все идет своим чередом, здесь призрачна граница между живыми и мертвыми, а у врача нет ничего, кроме йода, перекиси водорода, спирта и скальпеля, а медпункт – скрипучая развалюха – как символ того, что осталось от советской медицины, да и от страны - тоже.
«…Митя стоял у ворот и глядел в степь. Ветер за его спиной ещё гонял по двору пыль и солому, стучал где-то в доме оконной створкой. Во дворе лежала разная рухлядь, старая телега, какие-то горшки, под навесом стоял мотоцикл с коляской. Над домом, на высоком шесте висел белый с красным крестом флаг. Митя все смотрел, не отрываясь, в одну точку…
...А вскоре появятся – пациенты. Первым привезут допившегося до полусмерти мужика. Другой притащит корову, потребовав немедленно ее лечить. Прискачет парень на коне – пастуха ударила молния. А еще появится девушка-красавица, «дочь степи»".
Он спасает ее от смертельной раны в живот, полученной от ревнивого жениха. Спасет чудом, потому что иначе при таком медицинском обслуживании это и не назовешь. Фильм вспомнила, когда начала читать историю , историю реальную, а не киношную, но так похожую на "Дикое поле".
Хирург от бога (или «божественный хирург»?) Палыч изначально был терапевтом в медсанчасти при большой угольной шахте. На шахте этой работали, в основном, заключённые, освободившиеся поселенцы и немногочисленные вольнонаемные: инженеры и администрация шахты.
Ставка хирурга в медсанчасти была, но найти живого человека, желающего работать в холодном, засыпанном угольной пылью городке, не сразу получалось. Бывало, что и находили, но ехали в эти гиблые места те, кого не ждали более нигде: пьющие да отсидевшие.
Пьющие тут же запивали и увольнялись. Отсидевшие говорили: «В тюрьме веселее было» и тоже запивали с последующим увольнением. Палыча прислали в эту ссылку по распределению. И вот привозят в больничку директора этой самой шахты с болями в животе.
Все врачи медсанчасти, т.е. Палыч и женщина - гинеколог долго мяли живот начальника, но, сколько не мяли, выходило одно: аппендицит. А хирурга на пятьсот км вокруг нет. Что делать? Начальник взмолился: «Но вы же – врачи! А все врачи по закону должны уметь удалять аппендицит!»
И хотя такого закона нет, Палыча аргумент этот вдохновил. Он отдал команду: «Готовимся к операции!» Помыли и прокварцевали убогую операционную. С грехом пополам Палыч и гинеколог «вымылись» сами и облачились в стерильное.
Под местной анестезией Палыч целый час вскрывал объемистый живот начальника по «Волковичу – Дьяконову – Мак Бурнею». Больной терпел, сопел и хрипло подбадривал «хирурга»:
«Ёп твою мать, коновал хренов! Ты мне, главное, муди не отстриги, Склифосовский!» Наконец, Палыч вскрыл брюшину. Больной кашлянул, и перламутровые петли кишечника попёрли из живота наружу, как мыльные пузыри.
Стали искать, как в лесу, отросток. Искали час, два, четыре. Нет отростка! Палыч «размывался», судорожно листал учебники и атласы. Снова мыл руки, менял халат и возвращался к столу. Больному снова и снова кололи омнопон (медицинский опиум).
Палыч добавлял местно новокаина и погружал руку в тёплое чрево угольного начальника… Отросток отсутствовал! За окнами операционной стемнело. Отшумела и утихла очередная метель из снега пополам с угольной крошкой, а Палыч всё искал аппендикс.
И тут, жена больного (а кто ещё!) по своим женским связям нашла в колонии ОЮ 187/47 заключённого – хирурга! Обессиленный больной и Палыч так и страдали в операционной, когда в больницу ввалились два залепленные снегом охранника с автоматами.
Между ними с трудом просматривался измождённый и серый человек в полосатой робе. Из голенища его начищенного сапога торчал черенок алюминиевой ложки. На руках звякали наручники. За этой троицей вошёл мордатый офицер и сказал:
«Заключённый № 2784 поступает в распоряжение доктора Козлова, для проведения операции!» И, обращаясь уже к ЗК, добавил: «Лос, лос, ферфлюхте швайне!» Хирург безошибочно двинулся в сторону оперблока. Уже в операционной он сказал измученному больному: «Так. Втянули живот!» - и покачал брюшную стенку.
Кишечник, как по волшебству, втянулся в брюшную полость. Врач сунул указательный палец в живот больного и сделал им движение, каким ковыряют в носу. И тут же в рану вывихнулся напряжённый, заполненный гноем аппендикс. Несколькими движениями хирург удалил отросток. «Зашивайте!» – бросил он Палычу и отошёл к окну.
«Ну, спасибо, мужик!" – захрипел со стола начальник. «Я не мужик! - вскинулся хирург - Я блатной». В ординаторской жена больного уже накрыла стол: жареное мясо, красная рыба, фрукты. В казахских степях всё это было невиданным дефицитом. «А спирт у вас есть?»
И хирург первый раз посмотрел на того, к кому обращался. Явился спирт. Спирта у непьющего Палыча было много! Хирург стал быстро пить спирт стакан за стаканом. Закусывал одним и тем же кусочком чёрного хлеба с ломтиком сала.
Через пол часа охранники бережно снесли безжизненное тело хирурга в автозак на носилках. Следом бежала жена прооперированного начальника и всё подкладывала под голову врача домашнюю подушку.
P.S.
После этого случая на Палыча посыпались хирургические больные: маститы, переломы, резаные раны и т.д. и т.п. Пришлось учиться на хирурга. И через десять лет Палыч уже был доктором медицинских наук и врачом высшей категории.
Свой степной и грязный городишко он давно покинул и работает в огромной клинической больнице. Историю эту рассказываю со слов Владимира Павловича Козлова.
Тина Гай
Интересно? Поделитесь информацией!
Related posts
- Медики шутят
- Спешивший делать добро
- Религия и менструация
- Мыть руки: рука руку моет
- Лечиться или волшебно исцеляться?
- О наболевшем
- Случай из жизни: детская нога
- Разговор с больным
- Антон Чехов о медицине и здоровье
- Как остановить кровотечение
nadilel (3)
Игорь Гера... (3)
Елена (2)
Lilly (1)
Абрам (1)
Александр (1)
Александр ... (1)
Алексей (1)
Дмитрий (1)
Елена Шипи... (1)
Да, я когда искала картинки про аппендикс, видела эти фотографии, ужаснулась. Зашла снова туда и прочитала, как это случилось.
_________________________________________________________________
18 февраля 1961 года, в Антарктиде начала работу 6-я советская антарктическая станция – Новолазаревская. Врачом 6-й Советской антарктической экспедиции стал 27-летний врач-хирург Леонид Рогозов. Во время первой зимовки произошло событие, сделавшее молодого хирурга известным на весь мир — сделал себе операцию по удалению аппендикса.
На четвертом месяце зимовки 29 апреля 1961 года молодой врач почувствовал себя плохо и спустя какое-то время понял, что у него воспалился аппендикс. Курсы антибиотиков не просто не улучшили, а ухудшили его состояние и выход тогда оставался один – срочная полосная операция.
Кроме Рогозова ни одного медика на Новолазаревской не было. Эвакуация больного тоже не представлялась возможной, т.к. ни на одной из ближайших антарктических станций не было самолета, да и плохие погодные условия все равно не позволили бы выполнить полет на станцию, находящуюся в 80 километрах от берега. Тогда Рогозов принял решение проводить операцию самостоятельно. Для этого он подготовил трех ассистентов, которые не имели к медицине никакого отношения – метеоролога Александра Артемьева, механика-водителя Зиновия Теплинского и начальника станции Владислава Гербовича. Первый должен был выполнять функции медбрата, в задачу механика входило направлять свет, а Гербович дежурил на случай, если кто-то из его товарищей потеряет сознание.Врач решил обойтись без перчаток, т.к. понимал, что придется на ощупь отсекать аппендикс. В лежачем положении, с полунаклоном на левый бок, врач произвел местную анестезию раствором новокаина, после чего сделал при помощи скальпеля 12-сантиметровый разрез живота.
Временами смотря в зеркало, временами на ощупь, он удалил воспаленный аппендикс и ввел антибиотик в брюшную полость. Рогозов несколько раз был на грани обморока, потерял много крови, но тем не менее операцию завершил. По окончании операции он отметил что на аппендиксе было темное пятно. Это означало, что он принял правильное решение и любое промедление могло привести к летальному исходу.
Таким образом, 27-летний советский врач 30 апреля 1961 года за 1 час 45 минут сделал сам себе успешную операцию и вошел в историю. Через пять дней у него нормализовалась температура, еще через два дня были сняты швы.
Это событие Леонид Рогозов описал в своем дневнике, а затем в «Информационном бюллетене Советской антарктической экспедиции».
Там же были опубликованы воспоминания начальника станции Новолазаревская Владислава Гербовича. Он утверждает, что Рогозов во время операции был сосредоточен и хладнокровен, а вот ассистенты едва не упали в оборок.
Сам Леонид Рогозов пишет: «Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию – я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного. Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их… Я становился слабее и слабее, мое сердце начинает сбоить…
…Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20-25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжелой стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, – это собственно удалить аппендикс!.. …Вскоре я осознал, что вообще-то уже спасен!
В 1963 году Владимир Высоцкий посвятил этому событию песню:
Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь, —
В холоде сам себе скальпелем
Он вырезает аппендикс…
Летчик-космонавт СССР Герой Советского Союза Герман Титов в своей книге «Голубая моя планета» написал: «В нашей стране подвиг – это сама жизнь».
_____________________________________________________
Последние слова — и есть правда про нашу жизнь.
Я тоже это имя мельком слышала и ничего из него не смотрела. Кирилла Разлогова тоже люблю, он интересно представляет фильмы, но это фильмы, поскольку они авторские и не для всех, показывают очень поздно, когда я уже сплю или когда уже нет сил ни на что серьезное. Фильмы серьезные смотрю ВКонтакте или по другим сайтам Интернета, и тогда, когда у меня есть силы и время. Я Маяк тоже слушаю не так часто, и стоит он у меня на кухне, правда, моя кухня — это мой рабочий кабинет, который «сожительствует» с газовой плитой и холодильником, занимающие очень мало места.
____________________________________________________________-
Да, чтобы оценить стоит ли смотреть или читать дальше, достаточно и нескольких строк (кадров), особенно человеку начитанному. Тут я с Вами абсолютно согласна. Не всегда, правда, хватает сил читать много, требуется время, передышки, остановки, чтобы обдумать уже прочитанное. Есть легкие книги, а есть Джойс, или вот сейчас читаю Селина, не могу его много читать, откладываю, потом снова возвращаюсь.
Не смотрел этот фильм, хотя сюжет понял сразу. Но искать отросток слепой кишки до темна — это наверное уж больше 4-х часов (по тексту) — скорее всего выдумка. Помер бы начальник. Ну да ладно. Есть фильм про Чехова и его врачебную молодость. Такая же бодяга, когда есть больные, но нет медикаментов, условий и т. д. И есть много умерших. А чего — народа много, кто их считал.
Как-то на моей памяти, а это 90-е в городе рядом со мной в роддоме померло сразу два десятка новорожденных от заражения, в том числе и сын моего водителя, которого он очень ждал — первенец. Он тогда меня еле довёз до базы (сам после сказал), туман в глазах. И что? Нормально для уже нашего постсоветского времени?
Кино смотрю когда устаю и делать не могу ничего, ( но это бывает очень редко), сажусь тупо перед ТВ и гуляю по каналам… Мне достаточно два кадра, чтобы определить стоит смотреть или нет… я и книги так читаю — если с первой страницы зацепило, значит буду читать — смаковать…
Маяк я наслушалась в детстве, сейчас из-за постоянной рекламы радио не слушаю, разве только, когда на кухне колдую…
Но иногда по каналу Культура ТВ попадаю на Кирилла Разлогова — очень интересная личность и фильмы, что предлагает для просмотра тоже…
А из списка я тож только три углядела 😉
И
Мануэл де Оливейра. не знаю, вот только поинтересовалась, но увы ничего знакомого… надо посмотреть !
Жизнь — такая интересная штука: чего только не бывает! Я вспомнила про врача антарктической (кажется) экспедиции, который сам себе удалил аппендикс. Тогда об этом много писали. А Дикое поле обязательно посмотрю
Я даже не слышала про «Свадьбу Туи». Вы уже так много рекомендовали мне фильмов, что начала составлять «Список Надилель» в плюс к спискам Тарковского, Звягинцева, Ларса фон Триера. Какие Вы еще фильмы вспоминаете или любите. Кино для меня вообще-то Терра инкогнито, мало смотрю, мало времени, но очень люблю передачу по Маяку с Антоном Долиным. Сегодня он рассказывал о нескольких фильмах, которые рекомендовал посмотреть. Запомнила несколько «Эверест» и «Наваждение». Но вообще он так интересно рассказывает, заслушаешься. Мой самый любимый кинокритик. Это сын известной Вероники Долиной, замечательной поэтессы и исполнительницы авторской песни. У него есть тоже свой список. А любимый режиссер — Мануэл де Оливейра.
Список А.Долина
Голова-ластик (Дэвид Линч, 1977)
Идиоты (Ларс Фон Триер, 1998)
Индиана Джонс и храм судьбы (Стивен Спилберг, 1984)
Зеркало (Андрей Тарковский, 1974)
Мой друг Иван Лапшин (Алексей Герман, 1984)
Слово (Карл Теодор Дрейер, 1955)
Призрак свободы (Луис Бунюэль, 1974)
Психо (Альфред Хичкок, 1960)
Седьмая печать (Ингмар Бергман, 1957)
Нибелунги (фильм, 1924) (Фриц Ланг, 1924)
Из них смотрела только три.
Да уж!!! Вот поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Но какова жена!!! Это она, по сути, спасла своего мужа, найдя где-то того хирурга. А главное — какие люди и таланты пропадали почем зря в русских тюрьмах.
Не было бы счастья, да несчастье помогло! Если бы не этот случай, жил бы наверное Палыч в том заброшенном городишке.
Еще лет сто назад так и лечили, просто сейчас на сто больных — одна смерть, а тогда на сто смертей- одна жизнь…
А фильм Дикое поле, я смотрела, с большим интересом, но в это же время, мне попался фильм Свадьба Туи, тоже степь, та же безвыходность, но в судьбе женщины дальнего востока… вот этот фильм я вспоминаю очень часто, а Дикое поле — нет…