Обложка сборника. Фотохудожник Наталья Изотова

Книжная новинка - антология женской поэзии - под названием «Поэзия – женского рода»  подготовлена в рамках литературного проекта "Русский автобан" издательством "Book on the Move”.

Книга размещена на сайте  «Согласование времен» в электронном виде и ее можно скачать совершенно бесплатно.

Антология собрала под одной обложкой наших современниц -  поэтов из разных стран, пишущих на русском языке.

Кто-то из них уже маститый и отмечен известными  литературными наградами и переведен на множество языков, а кто-то только начинает свой путь славы.

Книжных новинок с чисто женской поэзией практически нет, поэтому особенно хочу рассказать о ней, познакомиться самой и познакомить любителей поэзии с каждой поэтессой, чьи стихи вошли в сборник.

Но не сразу, а постепенно, чтобы растянуть удовольствие, насладиться настоящей поэзией и пригласить к застолью всех, кто готов разделить  это удовольствие.

В сборнике  «Поэзия – женского рода» стихи только женщин. Стихи каждой - неповторимо уникальны, со своим взглядом, своим настроением, ритмом, дыханием и голосом, но они все - женские.  В них много женского аромата, женского взгляда, женских ощущений и женского взгляда.

Начну с первой в списке, Юлии Али (Наталья Фокина), поэта из Казахстана. Ее голос немножко грустный,  тихий, задумчивый, неспешный, но уютный, согревающий велюровой бархатистостью и оставляющий белое пространство недосказанности.

Ее надо слушать в тишине и потом долго молчать, чтобы отойти от неожиданных проходов и интонационных перепадов, от рваного ритма. Живой голос поэта придает стихам дополнительное измерение, в нем звучит интонация, которую он хочет, чтобы расслышали, ритм, который он почувствовал,  и смысл, который уловил.

Юлия Али

Слушать стихи в исполнении самого поэта – значит получить что-то сверх того, что видишь в словах, получить верную настраивающую ноту камертона. Несколько стихотворений автора.

Джаз
если альбом в обратную пролистать,
если раскручивать временный завиток,
станет ясно –
глаза всегда открывались смотреть на восток,
сердце стучало в северных ритмах джаз,
тормоза срабатывали, визжа,
пальцы складывались отцовское табельное держать,
когда протягивали ладонь

те, кто шёл напрямик, миновали всегда кордон,
приходили нежданные, обещали миры,
но пока заоконный мрак разбавлял неон,
на экране мелькал Леон,
всё откладывалось до поры

потому что стучало сердце не в такт вообще,
а здороваться нужно было, как все /привет/
потому что утка в яйце, и в утке – Кащей
и нормальных при джазе
нет

Каринэ Арутюнова

Феврали
Это февраль. Для него в порядке наступать без спросу и без молитв.
С февраля, говорят, гладки взятки, горят тетрадки и не болит.
И соседка Алёнка приносит горькую шоколадку,
давай по кофею, – говорит.

Это февраль. С какой стороны не глянешь – всё белым крыто и далеко.
Ты разбавляешь водою ваниш – выходит мутное молоко.
Очень хочется сбросить вниз звонаря, но нельзя же в плане
того, что неясно ещё – по ком.

Это зима. Под сугробами хмель и солод спрятаны в белые бутыли.
У неё вампирский дремучий голод, который некому утолить.
От её высоких ледовых полок
отходят сумеречные корабли.

И она закрывает за ними искристый полог, звенящий холод
и выпускает на нас
бескрайние феврали.

Каринэ Арутюнова

blackout
Видимо лампочка где-то перегорела…
Ну, извини, бывает, недоглядела.
Думаешь: уехала/надоело?
Бегаешь, как отчаявшийся койот.
Там соловей–разбойник тебе поёт /по тебе поёт?/

Новости мне несут, словно бэби – с дрожью
в голосе, так нежно и осторожно,
как стеклянную лампочку…  Вызов ложный.
Я повторяюсь. Всё сложно? Да нет, не сложно.
Разве что крепко. Твёрдо, как победит.
Пусть не болят осколки в твоей груди.

И да, конечно...
больше не приходи.

Мне «honey» твоё некстати,
отчётлив, как фэйк, расчёт.
Утешься юнайтэд Катей
и пусть Дженнифер испечёт
слоёный пирог ореховый.

Любила тебя.
Проехали.

Вера Павлова

Вера Павлова, чьи стихи также включены в сборник, говорит, что стихотворение – партитура, которую надо уметь читать. Солидное музыкальное образование - музыкальный колледж им. Шнитке и Академия музыки им. Гнесиных, десять лет пения в церковном хоре и с восьми до восемнадцати - увлечение композицией дают ей на это право.

Но ее стиль совершенно иной, чем у Юлии. Стихи лаконичны, самоироничны, по-детски непосредственны и, самое главное, несмотря на возраст, по-детски игривы. И голос ее такой же – игриво-ироничный. Чувствуется, что она с детства обласкана любовью, любовь сочится из ее стихов как мед из сот.

Про нее достаточно много известно, как из прямой речи, так и из уст ее почитателей и критиков. Выросшая в профессорской семье, она умеет сохранять отстраненно-ироническую позицию по отношению к себе и своему прошлому, своему любовному опыту, преломляя его в откровенных, но всегда искренних стихах.

Каринэ Арутюнова. Сиеста. 2012 г.

Ее слог невозможно ни с кем спутать: предельно простой и чистый как детская слеза. У нее есть кредо - писать так, чтобы стихотворение можно было прочитать любому четырехлетнему ребенку, и так чтобы ребенок мог прочитать и запомнить его с первого раза. Если не можешь так, писать не стоит.

Этому кредо она следует с тех пор, когда занималась в детской студии с двенадцатью «гавриками», читая вслух и детским хором Пастернака, Мандельштама, Хлебникова, Ахматову. Поэтому когда детки пошли в школу, то в ответ на просьбу почитать стихи Агнии Барто, отвечали "А кто это такая?". Они  знали только великих.

*
Я, Павлова Верка,
сексуальная контрреволюционерка,
ухожу в половое подполье,
иде же буду, вольно же и невольно,
пересказывать Песнь Песней
для детей. И выйдет Муха-Цокотуха.
Позолочено твоё брюхо,
возлюбленный мой!

Вера Павлова

*

И долго буду тем любезна,
что на краю гудящей бездны
я подтыкала одеяла
и милость к спящим призывала.

*
Река. Многострунная ива.
Кузнечики. Влажный гранит.
На нём - полужирным, курсивом:
Здесь Павлова Вера лежит,
которая, братья-славяне,
сказала о чувствах своих
такими простыми словами,
что кажется - вовсе без них.

Каринэ Арутюнова. Графика

Стихотворение - это иероглиф, который надо уметь разгадать и каждый раз оживлять его в памяти, читая и перечитывая наизусть. Вера  вспоминает, что ее брат, когда служил, спасался от одуряющей солдатской жизни тем, что, стоя на посту, постоянно читал про себя стихи наизусть, а ее девяностосемилетняя бабушка спасается от жизни тем же: целыми днями смотрит "Культуру" и читает про себя стихи, коих она знает несметное количество.

Вера Павлова, одна из самых известных и любимых многими, в том числе и мной. В этом году она отметила свой пятидесятилетний юбилей. У нее вышло уже восемнадцать сборников на русском языке, но самая моя любимая - «Письма в другую комнату». Стихи для нее она переписывала два месяца от руки и потом еще шесть месяцев эти листочки сканировались в издательстве, чтобы потом их собрать вместе и напечатать.

Меня тогда поразила эротичность и откровенность в интимном, о котором и говорить-то не принято, а если и говорить, то полу-намеками и полу-вздохами, не то чтобы писать стихи да еще с ненормативной лексикой. А она может. И говорит об этом с такой нежностью и правдивостью, откровенностью и искренностью, что закрыв книгу, хочется еще раз к ней прикоснуться, открыть и полюбоваться на почерк, детские картинки и детскую восторженность жизнью.

Каринэ Арутюнова. Обнаженная. 2010 г.

 

*
Обгорелой кожи катышки,
у соска засос москита...
Одеянье Евы-матушки
словно на меня пошито.
Муравей залезет на спину,
стрекоза на копчик сядет...
Запасаю лето на зиму.
Знаю: все равно не хватит.

*
Трогающему грудь:
Знаешь, какою она была?
Обнимающему за талию:
Знаешь, какою она была?
Ложащемуся сверху:
Знаешь, какою она была?
Берущему:
Знаешь, с какими
Я
была?

Каринэ Арутюнова. Обнаженная. 2012 г.

*

Чело от волос до век,
до нижних: се человек.
А ниже, от век до плеч,
им овладевает речь.
А ниже, от плеч до пупка,
им овладевает тоска.
А там, от пупка до колен, —
томление, глина, тлен,
конец и начало всего...
А ниже нет ничего.

*
Слово, слово, что там, в начале?
Раскладушка, на которой меня зачали
по пьяни, по неопытности, по распределенью,
по любви, по кайфу, по моему хотенью...

Тина Гай

Related posts

• Сёнагон. Записки у изголовья
• Женщина за сорок
• Ревекка
• Симона Вейль: Церковь Голгофы. Окончание
• Дебора и Барак
• Женщина на войне
• Первая земная женщина
• Юмор в стихах
• Эмили Дикинсон
• Диана Арбус: инаковость