Мытарь и фарисей

(Начало) Мытарь и фарисей – два героя первой притчи Постной Триоди, которая начинается в воскресенье. Мытарь собирал подати и налоги для Римской империи, чьим владением была Иудея, фарисей – праведный хасид, фундаменталист.

Мытарь и фарисей служили, но разным богам: один - завоевателям и захватчикам, второй – Богу.

И, казалось бы, если выбирать из них, то Бог должен быть на стороне законоучителя, искренне стремящегося нести свой подвиг, как он его понимал: два раза в неделю поститься, отдавать десятину со всего, что получает, делать добрые дела.

Фарисей искренне считает, что в этом и есть смысл его делания, поэтому, придя в храм, он благодарит Господа и дает Ему отчет: «Вот, Господи, все делаю по Твоему слову и Твоему закону: и молюсь, и пощусь, и хожу в храм».

Но за что благодарит фарисей Бога?

«Что я не таков, как прочие : грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь».

Благодарит, что он – праведник, в отличие от них, грешников. И ставлю диагноз: профессиональная болезнь законника и исполнителя, которая не лечится. А если лечится, то только кардинально - уходом из профессии.

А что мытарь? Он стоит вдалеке, не решаясь даже войти в храм и поднять глаза, он знает свое недостоинство, знает, что жизнь сломала его, что он действительно жестоко обходится с теми, кто не отдает подать и берет сверх положенного. Но он знает, что в жизни не все по закону, что есть, кроме закона писанного еще и иной закон.

И он просит Бога, чтобы Он судил его не по правде, потому что не оправдается перед Ним. Да и не в праведности дело. Перед Богом никто не оправдается. Поэтому есть одна надежда – на милость Божью, и он смиренно взывает: «Господи, буди мне милостив. Только милостив, больше я ничего не прошу от Тебя. Обвяжи мои раны, помажь их Своим елеем. Грешен я, знаю, но я же – Твой сын, помоги же мне!»

И этот вопль сокрушенной души, знающей свою ничтожность, признающий ее со всей искренностью, как на духу, услышан. Притча заканчивается удивительными словами Господа:

«Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

И вспоминается, как иллюстрация к этой притче, печальный случай. Есть у меня одна знакомая, назовем ее Надежда. Когда она только-только начинала воцерковляться, была доброй, отзывчивой, смиренной, всего боялась, в храме была тише воды, боялась лишний раз сделать что-то не так. Словом, вела себя, как тот мытарь из притчи. А я была уже в храме давно, многое уже знала и мне было интересно, как она будет входить в это пространство.

Прошло время, всего-то четыре года. С ней стало что-то происходить. Ее душа стала постепенно усыхать, что ли. Главным стало выполнение всего, что ей однажды перечислил батюшка, к которому она попала, впервые придя на исповедь. Он положил ей: утром и вечером читать положенные молитвы, ежедневно читать два акафиста, главу Евангелия, главу Апостола, одну кафизму Псалтыри.

Раз в неделю в определенный день ходить в храм, исповедоваться, выстаивать всю службу, поститься, как положено во все среды и пятницы, не говоря уже о больших постах. Раз в месяц, через три недели, причащаться с исполнением всех требований: вычитыванием канонов, трехдневным постом, из которых один попадает на воскресение и т.д. У нее болят ноги, скулит от поста живот и весь организм, но она делает все, как положено. А лет ей немало - 75.

Я смотрю на нее, и мне становится жутко, а ее все больше и больше затягивает. Она, по своей советской исполнительности и аккуратности, из желания угодить священнику, стала все больше походить на машину по исполнению церковных правил, искренне считая, что так и должно быть.

Теперь, когда с ней начинаю говорить нормальным человеческим языком, она не понимает меня. Она не понимает, что Бог - это милость и любовь, а не исполнение правил. Для нее Бог превратился в карательную машину. После истории с Пусси Райот стали общаться меньше. Тогда она требовала суда и жесткого их наказания, приводя в пример мусульманские обычаи.

И вспоминаю себя, когда постепенно вся моя жизнь в церкви тоже укладывалась в такие же внешние правила: поститься, так до полусмерти, молиться – так чтобы мало не показалось, читать – так по несколько кафизм в день, по несколько глав Евангелия и т.д.

И душа моя тоже стала умирать. Мне все больше хотелось выполнять правила, а не жить с Богом. И сейчас вижу, как искреннее желание стать праведной и угодить Богу ограничивается у Надежды механическим исполнением правил.

И поняла, что фарисейская болезнь грозит именно таким: ответственным, исполнительным и искренне верующим. Но я уже давно отошла от такой жизни. И вот на прошлой неделе разговариваем по телефону, говорю: «Скоро неделя мытаря и фарисея, седмица будет сплошная». Она очень тяжело переносит посты, любые, и уже сейчас со страхом ждет Великого Поста.

За месяц до него просит у батюшки благословения на вкушение молока, но он не дает разрешения. Я хотела утешить ее тем, что на следующей неделе поста не будет. И какой ужас меня объял, когда она стала говорить: «Это вам можно, а нам – нельзя. Батюшка сказал, что сплошные седмицы - для них, для вас – никаких сплошных».

И еще раз уверилась, что исполнение правил только отдаляет душу от Бога, лучше быть как мытарь, живым, пусть падающим, но живым, и верующим, что Богу все возможно - и помиловать, и простить.