«Кто же будет историком остальных уголков,
кажется страшно многочисленных?
…кто же осветит хотя бы часть этого хаоса,
и хотя бы и не мечтая о руководящей нити?
Главное, как будто бы всем еще вовсе не до того,
что это как бы еще рано.
… У нас есть, бесспорно, жизнь разлагающаяся
и семейство, стало быть, разлагающееся.
Но есть, необходимо, и жизнь вновь складывающаяся,
на новых уже началах.
Кто их подметит, и кто их укажет?»
Ф.М.Достоевский
Как много тех, с кем можно лечь в постель
Как мало тех, с кем хочется проснуться...
И утром, расставаясь, обернуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить...
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено - и в радости, и в горе
Быть рядом... Но при этом не любить...Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке...
И счастья большего не знать и не желать.Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять...Вот так и вьётся эта канитель –
Легко встречаются, без боли расстаются...
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснутьсяКак много тех, с кем можно лечь в постель…
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И жизнь плетёт нас, словно канитель…
Сдвигая, будто при гадании на блюдце.Мы мечемся: – работа…быт…дела…
Кто хочет слышать- всё же должен слушать…
А на бегу- заметишь лишь тела…
Остановитесь…чтоб увидеть душу.Мы выбираем сердцем – по уму…
Порой боимся на улыбку- улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться..Как много тех, с кем можно говорить.
Как мало тех, с кем трепетно молчание.
Когда надежды тоненькая нить
Меж нами, как простое понимание.Как много тех, с кем можно горевать,
Вопросами подогревать сомнения.
Как мало тех, с кем можно узнавать
Себя, как нашей жизни отражение.Как много тех, с кем лучше бы молчать,
Кому не проболтаться бы в печали.
Как мало тех, кому мы доверять
Могли бы то, что от себя скрывали.С кем силы мы душевные найдем,
Кому душОй и сердцем слепо верим.
Кого мы непременно позовем,
Когда беда откроет наши двери.Как мало их, с кем можно – не мудря.
С кем мы печаль и радость пригубили.
Возможно, только им благодаря
Мы этот мир изменчивый любили.()
В преддверии Рождества и Нового года, так любимых взрослыми и детьми, мы поздравляем друг друга словами и открытками, если наши родные и близкие далеко. Открытки – это открытые письма.
Раньше, в дореволюционные времена, принято было развозить визитные карточки. Это было утомительно и долго. Когда появились открытки, их стали в огромном количестве посылать почтой.
Но откуда и когда произошли открытки? На этот вопрос существует много ответов: кто-то говорит, что в Китае, 1000 лет назад, кто-то говорит, что во Франции, кто-то – в Англии, а кто-то - в Австро-Венгрии.
Некоторые считают, что ее прародительницей были средневековые гравюры (вспомним замечательный «Часослов» герцога Берийского), а кто-то, что это была визитная карточка.
Два друга шли по пустыне изнеможенные. В один момент друзья поспорили, и один из них дал пощечину другому.
Последний, чувствуя боль, но ничего не говоря, написал на песке: «Сегодня мой самый лучший друг дал мне пощечину». Они продолжали идти, и нашли оазис, в котором решили искупаться.
Тот, который получил пощечину, едва не утонул, но его друг спас. Когда он пришел в себя, он высек на камне: «Сегодня мой самый лучший друг спас мне жизнь».
Тот, который дал ему пощечину, а потом спас жизнь, спросил eго:
— Когда я тебя обидел, ты написал на песке, а теперь ты пишешь на камне. Почему?
Друг ответил:
Собственно и двора-то никакого и не было. Была большая центральная дорога, по одну сторону от которой стоял длинный барак, по другую – три финских домика, в том числе и наш.
Центром, вокруг которого шла «дворовая жизнь», была большая, почти квадратная, площадка, на ней кипели детские и взрослые страсти. В центре площадки стоял высокий шест. На нем сначала были гигантские шаги, потом – длинная веревка с закрепленным мячом на конце, который мальчишки закручивали вокруг шеста с одного удара по мячу. И во что мы только не играли на этой площадке! В «штандер», лапту, прятки, настольный теннис, футбол, волейбол.
Один известный психолог начал свой семинар по психологии, подняв вверх 500-рублевую купюру. В зале было около 200 человек. Психолог спросил, кто хочет получить купюру. Все, как по команде, подняли руки.
"Прежде чем один из вас получит эту купюру, я кое-что с ней сделаю", - продолжил психолог. Он скомкал ее и спросил, хочет ли кто- то все еще получить ее. И снова все подняли руки.
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.(В. Жуковский, "Светлана")
Конечно же, ни одно Рождество не обходилось без гаданий, как ни боролась с этим церковь, победить языческий обычай она не смогла.
Помню, я за это же была отлучена от причастия, хоть и не на шесть лет, как предписывается Шестым Вселенским собором, но все же.
Есть ли я? Может быть, просто видимость?
Ницше: «О друге», «О поэтах», «Об ученых», «О человеческой мудрости» …
Монтень: «О добродетели». «О совести». «О жестокости». «О суетности слов».
Пруст: «О множественности пользы». «О голосе». «О друге». «О любви».
Гюисманс: «О цветах». «О книгах». «О художниках». «О запахах». «О камнях».
И всё - «О себе».
Коляда ты, коляда,
Заходила коляда,
Записала коляда,
Государева двора,
Государев двор среди Москвы,
Середь каменной.
Кумушка-голубушка,
Пожертвуйте лучинки
На святые вечера,
На игрища, на сборища…
Так в народе встречали Рождество и Колядки. Колядование было неотъемлемой частью Рождественских праздников. Как противостоящее славлению, в народе оно называлось «заваливанием» или страшными вечерами. Случаются страшные вечера дважды: в ночь на Рождество и в Новый год.
Рождество таинственно и, как всякое таинственное, связано со страшным и даже жутким. Пограничное время, время между двумя мирами, которое в народе всегда обыгрывалось как особое: когда одновременно открываются врата небесные и вход в подземный мир.
Время встречи трех миров: небесного, земного и подземного. Время чудес и одновременно разгула всякой нечисти; время встречи прошлого, настоящего и будущего. Двенадцать святых дней - с Рождества до Крещения,
"от звезды до воды".
Пост и коленопреклонения в эти дни строго запрещались.
Рождественские праздничные дни делились на две половинки: белую – святую, и черную – страшную. Первая – святые вечера - время чудес, исполнения желаний, прощения обид и милосердия, воспоминания старших о предках, о прошедшем годе и чинный праздничный стол во главе с хозяйкой - Большухой. Это первый и главный семейный праздник, к которому начинали готовиться задолго до его наступления. У сербов, например, с 19 декабря, дня зимнего Николы.
Спешите подписаться на рассылку "Поэзия православных праздников", и вы сможете рассказать своим детям, внукам, друзьям всё о православных праздниках.
