(Начало здесь) Стартовал Врангель не то чтобы искрометно, но с бурей и натиском. Первая его выставка «Русский портрет за сто пятьдесят лет», организованная в марте 1902 года, состоялась в Академии наук. На ней было представлено 257 портретов в основном из частных коллекций, хранившихся в дворянских и помещичьих усадьбах, разбросанных по всей территории необъятной России.

Выставка прошла под эгидой Общества Синего Креста, занимавшегося попечением о больных детях. Многие портреты экспонировались впервые и впервые становились известны  художники, о которых раньше ничего не было известно.

Именно Врангель положил начало не просто изучению русского искусства, но главное  - его широкой пропаганде и завоеванию его права стать предметом научного изучения. Он начал вытаскивать на всеобщее обозрение то, что пряталось по закромам.

Он отыскивал их в поездках по усадьбам и дворянским гнездам в самых отдаленных местах, он  тщательно изучал и подвергал искусствоведческому и научному  анализу многочисленные живописные полотна неизвестных русских художников и русскую утварь.

И хотя широкого резонанса первая выставка Врангеля не имела, но на молодого, напористого, энергичного и в высшей степени работоспособного молодого человека обратили внимание. В 1903 году по инициативе камергера В.А.Верещагина создается Кружок, который объединяет  любителей изящных изданий. Барон принимает в нем активное участие.

В это же время Сергей Дягилев приглашает Врангеля  принять участие в организации своей  выставки русского портрета, состоявшейся в 1905 году.  На этот раз выставка имела ошеломляющий успех: почти три тысячи портретов из частных коллекций и музеев были размещены в Таврическом дворце.

Ничего подобного никогда не было - ни до, ни после. Николай Врангель подготовил и написал биографии всех художников, включенных в каталог выставки. Это была первая экспозиция русской живописи в таком масштабе.

Барон Н.Н.Врангель. 1900-е годы

Очень быстро Врангель становится завсегдатаем богемы и любимцем артистической среды: легкий, веселый, открытый, доброжелательный, беззлобный, любивший посмеяться, над собой в первую очередь, хороший собеседник и рассказчик, Николай Николаевич был душой любой компании.

Он не реагировал на враждебные насмешки и нелицеприятные оценки его фигуры со стороны академической профессуры, любившей поставить ему на вид его дилетантизм. Барон  умудрялся быть на всех столичных вечерах, балах, выставках, заседаниях, салонах и в любимой богемой «Бродячей собаке».

Никто не мог понять, когда он успевал при всем этом работать.  Или наоборот - когда он успевал посещать эти светские приемы при огромной загруженности делами. И хотя барон  был дилетантом, как, впрочем, и большинство представителей его круга, однако, упорство и трудоспособность  Врангеля творили чудеса. Александр Бенуа писал в связи с этим:

«И мое поколение, и поколение Врангеля, это все самоучки, сами до всего дошедшие, часто очень наивные в своем «открывании Америки», часто даже смешные и нелепые. Многие так и остались  среди нас несуразными дилетантами  с  сильным привкусом провинциализма. 

Однако именно Врангель преодолел эти подготовительные ступени, и вот уже лет  пять или шесть, как я любовался в нем той строгостью знаний, тем оттенком  «эстетической мудрости», которые и являются настоящими признаками зрелого художественного сознания».

После выставки Сергея Дягилева 1905 года Врангеля приглашают к сотрудничеству в Эрмитаж, где он поражает сотрудников знаниями, организаторскими способностями  и исключительной зрительной памятью.

Раз увидев картину, он запоминал ее навсегда, часто с одного взгляда умевший определить, оригинал перед ним или хорошо сделанная копия, стоит картина чего-то с искусствоведческой точки зрения или цена ей пятак в базарный день.

С января 1907 года начинает издаваться журнал «Старые годы», ставший эпохой в искусствоведении и русской культуре, аналогов которому нет до сих пор. Заслуги Николая Николаевича в издании этого журнала невозможно переоценить. Первый номер журнала оказался провальным.

Успех приходит со второго номера, который открывался статьей Врангеля «Забытые могилы». За десять лет вышло сто двадцать номеров этого уникального историко-искусствоведческого журнала, безупречного не только с точки зрения содержания, но и полиграфического исполнения. Печатался он в типографии, совладельцем которой был Николай Николаевич.

Журнал печатал только устоявшееся и неоспоримое, никогда не скатываясь до сиюминутного, новомодного и спорного. Статьи - только о шедеврах русского и мирового искусства. Врангель написал в журнал двадцать три крупных статьи и сорок семь сообщений.

Издание статей барона Н.Н.Врангеля по русской усадьбе

Выпуски были тематическими. Летом журнал не выходил, зато осенью выходил строенный номер. В одном из таких номеров вышла большая статья Врангеля о судьбе старой русской усадьбы. Так в обществе стал формироваться  интерес к дворянским гнездам и помещичьей России, к памятникам русской старины и культурному наследию страны. Болью звучат слова Врангеля, под которыми каждый может подписаться:

«Русские люди делали все возможное, чтобы исковеркать, уничтожить и затереть следы старой культуры. С преступной небрежностью, с нарочитой ленью и с усердным вандализмом несколько поколений свело на нет все, что создали их прадеды.

Ведь культурным было русское дворянство от Екатерины Великой и до освобождения крестьян, берегло и любило красоту жизни. А потомки надругались над тем немногим, о чем могли бы говорить с гордостью, и, Бог весть, придет ли день, когда об этом вспомнят?

Всюду в России: в южных губерниях, на севере и в центре - можно наблюдать тот же развал старого, развал не только денежный, но и развал культурный, невнимание и нелюбовь к тому, что должно украсить жизнь.

Тогда как в Европе из рода в род много столетий переходят и хранятся имения и сокровища предков, в России наперечет несколько имений, находящихся 200 лет в одной семье. И нет ни одного примера дошедшей до нас целиком сохранившейся помещичьей усадьбы XVII в.»

Николай Врангель не был кабинетным ученым, хотя постоянно работал в библиотеке и архивах. Он ездил в экспедиции по русским городам, деревням и поместьям. Прошлое для него было не столько научным интересом, сколько материалом для понимания настоящего России и ее будущего.

Он работал как одержимый, лихорадочно, словно все время куда-то спешил. Наверное, чувствовал,  что времени у него  совсем мало. И что русской культуре тоже оставалось жить немногим больше. Он спешил. Спешил, видя, как уничтожается и  разрушается то, что прежде составляло славу России.

Он стремится запечатлеть и  сохранить то, что еще оставалось неразрушенным, хотел показать красоту русского мира и русской жизни. Это было не службой, это было служением.  Врангель  работал за интерес, не получая зарплату. Так, например, он работал  в Эрмитаже или позднее в журналах, месяцами  ожидая причитающегося ему жалованья.

Когда началась Первая мировая война, Врангель посчитал своим долгом быть там, где решалась судьба России. Он считал невозможным для себя  заниматься тем, чем занимался до войны, считая  свои прежние интересы пустяшными и ничего не стоящими. Сначала Николай Николаевич пытается наладить издание газеты для солдат, но идея не получила  финансовой поддержки.

Дневники барона Н.Н.Врангеля времен Первой мировой войны

Тогда, пользуясь родственными связями в обществе Красного Креста, он начал сотрудничать на этом поприще: встречать на вокзалах поезда с ранеными и распределять их по госпиталям и лазаретам. Наконец, в октябре 1914 года он уходит  добровольцем на фронт уполномоченным санитарного поезда.

Смерть, крики раненых, стоны, духота в лазаретах, где вместо двухсот размещается более двух тысяч умирающих, безруких и безногих, произвели на щеголя и любимца светских салонов неизгладимое впечатление. Он делает в дневнике потрясающие записи о кошмаре, с которым столкнулся, и задумывает написать книгу «О Смерти».

Вместе с другом барон  начинает собирать для нее материалы: едет на передовую, обследует учреждения Красного Креста, делает записи. В мае следующего года они возвращаются в Варшаву и приступают к написанию книги. Неожиданно  Николай Николаевич заболевает желтухой.

Болезнь не предвещала смерти: он продолжал работать и писать домой письма, успокаивал мать, что скоро выздоровеет. Неожиданно его состояние ухудшилось, сутки он не приходит в себя,  пятнадцатого июня 1915 года барон умирает. Ему было неполных тридцать пять лет, и он очень хотел жить.

«Мной здесь овладевает странное чувство: тот смутный трепет, который испытываешь перед всем необъяснимым: перед созданием человеческого Гения. Перед рождением Природы, перед Смертью. Тихий ужас и тихая радость смешаны в одном необъятном ощущении — хочу жить!

Я всегда любил Жизнь, но теперь, когда я подслушал ее шаги, когда она уходит, я люблю ее еще тысячи раз сильнее и пламеннее, и единственная цель этой книги «О Смерти», показать, как неизъяснимо прекрасна Жизнь!»

Символический крест на "могиле" барона Н.Н.Врангеля. Никольское кладбище Александро-Невской лавры.

Для знавших барона его смерть стала потрясением. Его похоронили на Никольском кладбище  Петербурга, но  могила не сохранилась. В конце пятидесятых годов участок с «непризнанными» деятелями был отдан под строительство автомобильной дороги. И могила исчезла навсегда.  Лишь недавно, десять лет назад, усилиями энтузиастов на Никольском кладбище был установлен символический крест с именем барона.

Такая же участь ждала и огромный архив барона Врангеля, который был разбит на несколько частей и передан в разные учреждения. Но большая часть архива просто исчезла. И сегодня как завещание звучат слова ученого, искусствоведа, русского патриота и любителя русской старины:

«Горе тому, кто, не сомневаясь в себе и не зная, создаст ли он новых богов, уже разрушает старые храмы. Если бы всякая мысль каждого поколения могла мгновенно осуществиться, то нынешнее поколение жило бы в пустыне, ибо каждое юное поколение разрушало бы культуру предков, но не успевало бы создать свою... И с тем большей осторожностью должны мы беречь и ценить все, что сохранило хотя бы только значение исторической ценности».

Тина Гай

Related posts

• Сюсаку Аракава: Перевернутый мир или многомерная поэтика
• Михаил Врубель. Поиски  стиля
• Уильям Блейк: "жалкий безумец"
• Ман Рэй. Эпоха света
• Люди, кошки и кот Заратустра
• Михаил Ларионов
• Пьер Боннар
• Арт-календарь кота Заратустры
• Казимир Малевич. Черный квадрат
• Картинки с выставки