Педро Америко. Даивд и Ависага
«Знаешь ли ты, кто такая Ависага Сунамитянка?», - спрашивает один из героев романа Федора Михайловича «Подросток». И когда в ответ слышит «Нет», то кричит: «Как ты страшно, страшно не образован!» А многие ли знают Ависагу Сунамитянку – одну из самых загадочных женских образов Ветхого Завета?
О ней написано в книге царств всего несколько строк. Молодую девочку-подростка, которая только-только начинает оформляться в прекрасную девушку, привозят во дворец к постоянно мерзнущему царю Давиду. Своим юным жарким телом Ависага Сунамитянка должна согреть дрожащего семидесятилетнего старика.
Скудость информации об Ависаге, загадочность ее отношений с Давидом, борьба за царский трон между сыновьями Давида, в которой она становится разменной пешкой, ее отношения с Вирсавией будоражат вот уже несколько веков фантазии писателей, поэтов и художников. Каждый из них дописывает, домысливает, дорисовывает...
Замечательную книгу-притчу написал Юрий Волков. Книга так и называется «Ависага». Она пересказывает эту загадочную историю библейским языком. Особенно интересно ее начало, в котором вся суть отношений царя Давида И Ависаги:
Ависага
1. Слово, сказанное с опозданием, и другое, пришедшее раньше, чем нужно. Два дерева: одно стоит на вершине холма, другое в низине. Между ними дорога, по которой проехать нельзя, поскольку она идет по отвесному склону
2. Когда царь состарился и вошел в преклонные лета, покрывали его одеждами, но не мог он согреться. И решили найти ему молодую девицу, чтоб она стояла пред ним и ходила за ним, и лежала с ним. И искали такую в пределах Израильских и нашли Ависагу Сунамитянку, которая была еще в детских годах, но жар от нее исходил такой, что слуги царя, отбиравшие отроковиц, оплывали, как воск пред огнем, во все дни, пока доставляли девицу в Сионскую крепость.
3. Подойди, говорит Давид, опустись на колени. Положи мне голову на ладонь. Щека ее на ладони пылает, а рука не чувствует жара. Бесполезная вещь.
Говерт Флинк. Давид, Вирсавия и Ависага: обещание Давида Вирсавии сделать Соломона царем
история Давида и Ависаги Сунамитянки превращается в печальную поэму: немощный царь, некогда сильный и любвеобильный, вспоминает о своей прежней суетной жизни и понимает, что уже никогда не сможет воспылать любовной страстью.
А она, робкая как лань, тоже не может его любить и убежать не может. Ависага - подневольная раба, привязанная к его телу. Их дороги никогда не пересекутся, потому что один уже отлюбил, а другая – только стоит на пороге любви.
Ависага (1907)
I
Она лежала. Слуги привязали
ей руки к немощному, и часами
она лежала, оробев в печали
перед его преклонными летами.И в бороду пугливо зарывалась,
заслышав уханье совы впотьмах;
а ночь вокруг росла, нагромождалась,
тая и вожделение и страх.И звезды, уподобясь ей, дрожали,
плыл ищуще по спальне аромат,
вздуваясь, шторы ей знак подавали,
и следовал за знаком тихий взгляд.Прильнув к нему, она еще не знала,
что ночь ночей грядет, - и, чуть дыша,
на царской охладелости лежала
легка и непорочна, как душа.II
Царь думал о тщете минувших дней,
о немощи своей, ворча устало, -
и о собаке преданной своей, -
но к ночи Ависага замирала
над ним. И снова жизнь его пред ней
заклятым побережием лежала
под тихим светом звезд ее грудей.Порой, о пылких ласках вспоминая,
из-под бровей он созерцал, страдая,
ее не знавший поцелуев рот;
но страсти юная лоза, однако,
в нем никогда, он знал, не рассветет.
Он зяб. И вслушивался в смутный ход
своей последней крови, как собака.
(Р-М.Рильке, пер. В.Летучего)
Goodall. Обещание Давида. В центре - Давид, слева - Ависага, справа - Вирсавия. На заднем плане - Нафан.
Гюстав Флобер, Александр Куприн, Юрий Волков, Рильке, Яел Лоран, Джозеф Хеллер… Все они по-своему трактуют эту историю. Джозеф Хеллер написал большой роман «Видит Бог», в котором воспоминает свою жизнь и молодую Ависагу - свою последнюю любовь:
«Милая, опрятная девушка, уступчивая и услужливая по натуре, со спокойными, грациозными движениями. … У неё хрупкое, нежное тело, гладкая, смуглая кожа, лоснистые прямые черные волосы, зачесанные назад и вниз и спадающие ей на плечи ровными прядями; большие, кроткие, призывные глаза с огромными белками и темными руками почти такого оттенка, как черное дерево».
По версии А.И.Куприна, после смерти отца делает Ависагу Сунамитянку (Суламифь) своей наложницей по праву наследника, хотя в Библии об этом - ни слова. Она переходит в его распоряжение как вещь, на которую не имеет права претендовать никто, кроме него. История с Ависагой продолжает историю семейных неурядиц царя Давида: насколько он был удачлив в делах государственных, настолько же был несчастен в делах семейных.
Как только сводный брат Соломона Адония решается просить руки Ависаги, он отдает приказ убить брата, разгадав его коварный замысел, потому что, женившись на Ависаге, Адония имел право претендовать и на царский престол.
А.Гульем. Неравный брак
Библейская история старика и молодой девушки в XVIII-XIX веке имела неожиданный поворот: она превратилась в прием омоложения: старики стали брать себе в любовницы или жены невинных молодых девушек, надеясь, что это продлит им жизнь. И назывался этот метод по имени Ависаги - «сунамитизм». Отсюда и русская традиция неравных браков - стариков с молоденькими девушками, корни которого вряд ли знакомы брачующимся.
У истории есть еще одна линия: отношения Вирсавии и Ависаги. Вирсавия - красавица, некогда пленившая царя Давида, родившая ему двоих сыновей, один из которых умер, а второй, Соломон, по клятве Давида, должен был стать преемником царского трона. Но через несколько лет царь охладел к Вирсавии и забывает о клятве. Ависага - это Вирсавия в молодости, но тогда царь Давид не был немощным стариком. Соблазн красотой и молодостью, на которую рассчитывали враги , не произошел.
Именно эту сцену художники любят изображать. Посмотрим на картину, где Вирсавия приходит в царские покои, чтобы напомнить об обещании. С каким превосходством и в то же время состраданием прекрасная Сунамитянка смотрит на постаревшую Вирсавию, некогда соблазнившую царя своим прекрасным молодым телом. Вирсавия напоминает Давиду о его обещании, царь разводит руками: «Прости, милая, забыл».
Но, пожалуй, самое трагическое и самое светлое повествование, навеянное историей Давида и Ависаги Сунамитянки, в рассказе Гюстава Флобера «Легенда о св. Юлиане Странноприимце». Юлиан, по ошибке убивает своих родителей, а после убийства уходит из дома и семьи, становится нищим и помогает простым людям.
Однажды, в сильную бурю, его позвал голос какого-то человека с противоположного берега реки, у которой жил Юлиан, перевозя людей с одного берега на другой. Когда он перевез этого Человека и Тот вошел в его хижину, Юлиан увидел, что это прокаженный, весь покрытый гнойными язвами, а вместо носа у него зияла яма. Юлиан напоил его и накормил. Потом прокаженный сказал:
«Мне холодно!» Юлиан зажег свечой связку папоротников посреди хижины. Прокаженный подошел греться; присев на корточки, он дрожал всем телом и, видимо, ослабевал; его глаза уже больше не горели, язвы кровоточили, и почти угасшим голосом он прошептал:
«На твою постель…». Юлиан с нежностью помог ему добраться до постели и накрыл парусом своей лодки. Прокаженный стонал. Приподнятые углы рта открывали его зубы, хрипы потрясали грудь, а живот при каждом вздохе подводило до позвонков. Он закрыл веки.
«Точно лед в моих костях! Ляг со мною!» Юлиан приподнял парус и лег на сухие листья рядом с ним, бок о бок. Прокаженный повернул голову. «Разденься, чтобы я почувствовал теплоту твоего тела!»
Юлиан снял одежду и нагой, как в день рождения, снова лег в постель; бедрами он чувствовал прикосновение прокаженного, холодного, как змея, и шершавого, как напильник. Юлиан пытался его ободрить, тот же отвечал, задыхаясь: «Ах, я умираю!.. Приблизься еще, отогрей меня! Нет, не руками! Нет! Всем телом!»
Юлиан лег на него совсем, уста к устам, грудью на грудь. Тогда прокаженный сжал Юлиана в своих объятиях; глаза его вдруг засветились светом звезд; волосы протянулись, как солнечные лучи; дыхание его ноздрей стало сладостнее благоухания роз. Клубы ладана поднялись из очага, волны его запели.
Между тем неизъяснимое упоение, сверхчеловеческая радость затопила душу млевшего Юлиана; а тот, чьи руки продолжали его обнимать, все вырастал и вырастал, касаясь стен хижины головой и ногами. Крыша взвилась, звездный свод развернулся, и Юлиан вознесся в лазурное пространство, лицом к лицу с Господом нашим Иисусом, уносившим его на небо.
Тина Гай
Интересно? Поделитесь информацией!
Related posts
- Библейские образы. Исаак
- Иеффай
- Царица Савская: женщина против мужчины
- Постная Триодь. Притча о мытаре и фарисее
- Поговорки о воде
- Притча о Страшном суде
- Первая земная женщина
- «Пепельная среда» Томаса Элиота
- Иов-ситуация
- О соли
nadilel (3)
Игорь Гера... (3)
Lilly (2)
Елена (2)
Абрам (1)
Александр (1)
Александр ... (1)
Алексей (1)
Дмитрий (1)
Елена Шипи... (1)
Порождающая и порождаемая, согласно Спинозе, различаются тем, что первое есть во всем, а второе — это тварнсть, присутствующая только в своем ограниченном пространстве и на на что другое не распространяющееся. Первое — безначально и беспредельно, не нуждается ни в ком и нив чем. Оно само есть — все и во всем. А природа созданная, тварная. как рождается, так и умирает. У каждой твари — свой срок, хотя в ней и присутствует природа порожденная, но это делает ее только сопричастной ей, но не более того.
————————————————
Греховность есть только у верующих. Если Вы — не верующая, то о греховности и речи быть не может. Так что атеист по определению не может бороться с грехом. Он борется с чем-то другим. С чем, не знаю. С разным, наверное.
——————————————————-
Главное — иметь убеждения, а уж какие они — это другой вопрос. Убеждения и мифы помогают жить и выживать. У меня — свой миф, у Вас свой. Это нас и сближает. И делает людьми. Человек без мифов и убеждений — флюгер, готовый в любой момент поменять в угоду другим свои утверждения, которые у него были всего лишь полчаса назад.
Вот я об этом… о крайностях… к сожалению они не сходятся. Каждый выбирает свою и большее, что может позволить себе — это обсуждать другую крайность.
Это так просто сейчас, повесить ярлык безбожия и этим поставить точку.
Как можно разделять порождающее и порожденное? Пораждающее вчера — сегодня порожденное. Как я могу говорить о Природе без благодати? Или это слово допустимо только в божественном изречении? Я пишу выше, что чело — прекрасное и совершенное творение Природы, а вы, Тина, читаете у меня — греховность… Мы стоим по разным крайним точкам, как на качелях, которые стоят на человеческих страстях, и которые в равной степени близки как мне так и вам, и балансируем, каждая на своем пятачке, держась за соломинку убеждений…
У каждого своя соломинка, и главное, чтобы она была… я писала в теме о счастье, оно оставленно нам ушедшими поколениями, и нам досталось гораздо больше счастья, чем 300 лет назад Паскалю или Спинозе…
Я согласна с вами, что жизнь -это борьба, но борьба за существование, а не мифическая борьба с греховностью, которая будто бы рождается с человеком.
Природа природе рознь. Спиноза говорил о Природе порождающей, и только в ней — вся благодать. Вы же говорите о природе порожденной, в которой нет благодати, если она обезбожена. Человек — не только грешен, но как говорил Паскаль, именно его греховность оправдывает и его Божественность. Его слабость и есть его сила. Крайности — сходятся.
Как жаль, Тина, что природная сущность человека, для вас так уничижительно свергнута в пучину греха, ее еще и преодолевать нужно… Мне претит смирение, терпение, покорность, я вижу вокруг так много этого неуважения к человеку, а ведь чело — прекрасное и совершенное творение Природы, и ему не бороться надо с тем, что не понимает, а учится у Природы, на худой конец хотя бы понять, что это и откуда…
Религия делает человека смиренным, а значит, наоборот, прикасаемым, но при этом способным перенести гораздо больше, чем люди, у которых нет этой духовной защиты. Но я поправлю — не религия, а вера, настоящая вера, которой, увы, у меня лично нет, а если есть, то очень мало. Природа — ниже человека. Человек сверхъприроден. Он может преодолеть свою природу, т.е. свое животное начало. И в этом его сила. А от перемены мест слагаемых все-таки кое-что меняется.
Без жизни нет не только знаний, но и всего остального, без жизни нет ничего, и это не обсуждается. Как хотите называйте человека, от перемены мест в слагаемых сумма не меняется… Но как скажите поступают животные со «стариками» своими? Возьмем волчью стаю. Идут они на охоту зимой. Впереди идут старики, они прокладывают путь в снегу и если вдруг «засада» — первые берут удар на себя, за ними, в два раза больше численностью, идут молодые и сильные волки, главная ударная сила, и завершает гуськом идущую стаю — альфа самец или самка, самый УМНЫЙ волк, которая идет на изрядном расстоянии…. это только один пример от Природы.
Но человек разумен, благодаря чему, он может голыми руками защититься и защитить, а чтобы оправдать свои «грехи» он присваивает себе титулы, которые обеспечивают ему неприкасаемость, религия тут как нельзя кстати…
Знание без жизни — мертвый груз. Жизненный опыт ничуть не менее важен, чем знания. Что касается «животное разумное», то где поставить акцент? Если на животном — одно, если на разумном — другое. Что впереди: животное или разумное начало. Так же как в Богочеловеке важно, что впереди: человек или Бог. Человекобог не то же, что Богочеловек. Об этом в христианстве идут споры с первых веков. Вспомнить только Ария, которого как только не представляют за его позицию, что Христос — всего лишь человек, подобный Богу, но не Бог. Так и в соотношении животного и разумного начал в человеке. Здесь возможны варианты.
Корень зла в том, что чело решил, что он не животное разумное, а особенное божественное создание, и упорно отрицает все животное в себе, вместо того, чтобы знать и следовать знаниям…кто предупрежден — тот вооружен…
И в дополнение. Светлана, а зачем от них отстраиваться? Это значит, отстраиваться от самих себя, от того человеческого, что есть в нас. Освободиться от себя, по-моему, еще никому и никогда не удавалось.
Ну, далеко не все народы живут в библейской цивилизации. Думаю, Вы очень точно определили мир, в котором мы живем. Я — точно живу в библейской матрице. Библейские образы — это своего рода архетипы, которые встречаются на протяжении всей истории человечества. Поэтому они так привлекательны. Понимать эти образы можно по-разному, в том числе и так, как их понимали в XVII веке (Расин) и в XIX веке (Флобер) и в XX (Рильке, Томас Манн и др.). Их привлекательность в том, что, с одной стороны, они очень схематичны и скупы, оставляя простор для интерпретаций, а с другой — настолько известны, что стали стереотипными, уже не оставляя места никаким интерпретациям. Преодолеть то и другое удается немногим. Я пытаюсь это делать, используя максимальное количество разных интерпретаций, чтобы привлечь внимание к этой великой Книге. Я многого не понимаю в Библии, хотя бы в силу того, что ее можно интерпретировать и понимать по всякому, в зависимости от опыта, начитанности, воцерковленности и многого другого, но свой путь в православие я начинала с Ветхого Завета и долгое время считала, что эта часть Библии гораздо мощнее по богословскому потенциалу, чем Новый Завет. В нем много человеческих страстей, нет однозначности в оценке героев — «хорошо — плохо», как в Новом Завете. Его сюжеты могут быть рассказаны и детям, и взрослым, и богословам и на каждом уровне они будут разными, оставаясь в своей основе одними и теми же. Потому что это, как Вы точно сказали, библейская матрица. А поскольку я живу в ней, то не могу выскочить из нее и посмотреть на нее другими глазами. Это может сделать только тот, кто выйдет из нее. Я, увы, нахожусь внутри. Я не «умиляюсь», а восхищаюсь тем же Флобером, Расином (Особенно люблю его версию сюжета «Гофолия») и Рильке, которые наполняют матрицу каждый своим пониманием.
Ну вот она — библейская матрица, которая воспроизводится в поколениях людей. И все они, попадая в нее и проходя через эти жизненные коллизии, даже не понимают, что и как работает.
И я, читая Ваши замечательные посты, Тина, каждый раз задаюсь вопросом: а сами-то Вы, пропагандируя библейские сюжеты, понимаете, что они уже принесли и еще принесут миру?
Мы живем в библейской цивилизации, построенной на ветхозаветных легендах, образах, т.е. алгоритмах, которые реализуются в нашей жизни, хотим мы этого или не хотим (вся наша культура имеет библейские корни).
Но вместо того, чтобы научится уже распознавать эти матрицы и отстраиваться от них, мы все с тем же упоением расписываем библейские сюжеты, умиляясь от восторга.
А уж последний сюжет с Юлианом…
Это да! Чего только нет в генах человека! Но и сегодня человеку живется не просто. К прежним генам добавляются нынешние беды и соблазны. Так что жить будем с тем, что в нас вложил не только Господь Бог, но еще и много кто другой.
———————————————
У меня тоже был личный страшный опыт, но о нем умолчу. До сих пор мучаюсь.
И чего только не несет человек в багаже своих генов… Он так нелепо пытается отделить себя от Природы, что на старости лет выглядит по меньшей мере смешным. Но опыт прошлых лет, учит чело, что он может оправдать все животное в себе… а как? Власть! Добейся власти, любым путем и чтобы ты не делал — потомки тебя обелят, напишут красивые истории, запоют осанны…
Мне было 16 лет, когда я увидела «доброго» старца, с малышом на коленях, в людном месте, где этот старый п….н делал вид, что играет с дитем, на самом деле — мял его… Малыш не понимал и его настороженное и совсем не безмятежное лицо, до сих пор перед моими глазами, как будто я видела этот кадр вчера… Сусанна и старцы плачут…
Если б Эзоп был не свободным рабом, а «добрым» барином, то толпа «благочестивых» горожан не сбросила бы его со скалы, только потому, что он любил мальчиков… Но раньше, в «добрые» старые времена, женщина была товаром, и просто так получить ее было не просто, не каждый ведь царь, чтобы ему дев по всему свету искали… вот и обходились мужики, как моглии с кем могли…
Трудно жил человек, на многие века несет он в генах своих чувство голода, страха и сексуальной неудовлетворенности…