В советское время великий поэт Роберт Бёрнс, политизированный и перегруженный идеологическими штампами, представал этаким борцом за народное счастье, защитником угнетенных, революционером-якобинцем.

За таким образом пропадал живой человек со своими пристрастиями, слабостями, ошибками, любовью к веселым застольям, вкусной еде и хорошеньким женщинам. Имея нескольких внебрачных детей, он, бывало, за свои любовные похождения сидел на скамье позора в церкви.

Но Роберт Бернс не столько «ненавидел эксплуататоров и богачей», сколько любил свой народ, родную Шотландию, язык, на котором говорил его народ, красоту шотландской природы. Он воспевал деревенскую жизнь во всей ее простоте и национальной самобытности.

Роберт Бернс писал свое, о своем и по-своему. У шотландцев есть такая поговорка: «Когда Шотландия забудет Бернса, мир забудет Шотландию». Поэт создал поэтический мир, прославляющий его Родину и известен он в мире как шотландский поэт, а не как английский, хотя писал он и на литературном английском. И если в России Александр Сергеевич – наше всё, то в Шотландии наше всё – это Роберт Бёрнс.

Я – Бард простой и не могу
Творить по правилам искусства,
Но изливаю, как могу
Души несдержанные чувства.
Я вдохновлен, когда на то
Дает природа одобренье;
Ее – моя любая трель,
В ее огне – мое горенье!
(Перевод Е.Фельдмана)

В каждом шотландском доме обязательно есть хоть один томиков его стихов, на видном месте – его портрет и каждый житель знает наизусть сотню поэтических строчек из Бёрнса. Ему посвящено несколько сотен сайтов с количеством посетителей до двухсот пятидесяти тысяч ежемесячно из всех уголков мира.

Памятник Р.Бёрнсу с его любимой собакой Луат, убитой неизвестным. Ей он посвятил стихотворение "Две собаки". Памятник стоит в центре города.Дамфрис

По всему миру поэту поставлено более пятидесяти памятников, из которых в самой Шотландии - пятнадцать. Здесь его любят больше, чем Милтона и Шекспира. Сложилась парадоксальная ситуация: стихи, написанные Робертом Бёрнсом на литературном английском языке, наиболее слабые и можно найти с десяток английских поэтов гораздо более сильных, чем "английский" Бёрнс.

Поэтому англичане, читающие его стихи на литературном английском, удивляются его популярности, а читающие Бёрнса  на шотландском - просто его не понимают. В Шотландии же ситуация  другая: написанные на английском языке стихи Бёрнса в народе не понимают, а на шотландском – выше его нет. И это правда, потому что все лучшее создано Бёрнсом на шотландском диалекте и о Шотландии, а не на английском – для Лондона.

Но мировая популярность поэта не зависит от этого, потому что каждая страна читает его стихи на своем языке, и знает его - через свои переводы. Сегодня известность поэта за рубежом так велика, что многие едут в Шотландию, только чтобы побывать в тех местах, где Бёрнс родился, жил, писал стихи, поэмы, эпиграммы и эпитафии.

Из всех, Господь, даров небесных,
Дай разум мне и слов для песни,
Бродить в Шотландии прелестной
Мне без препоны,
И я купцов и лордов местных
Тогда не трону.

Права страны у нас гласят:
'К богатству, славе - через ад'',
Звать к вечным мукам своих чад,
Умно едва ли,
Но, слава Богу, этих врат
Мы миновали.
………………………….
Воскреснут пусть Лапрейк и Бернс,
Чтобы достичь родных небес,
Чтобы воспеть страну чудес
В тончайших сферах,
Пусть дружба их растет, как лес,
В грядущих эрах.
(«Второе послание Джону Лапрейку». Отрывки. Пер. Ю.Князева)

Доход, который сегодня приносит поэт в государственную казну, исчисляется миллионами. При жизни чуть не угодивший в долговую яму с долгом в четырнадцать фунтов стерлингов, только от туризма по его местам он приносит в казну не менее ста миллионов фунтов и еще пятьдесят  – от продажи сувениров и проведения вечеров памяти поэта.

Двадцать пятое января в Шотландии – национальный праздник: в этот день 1759 года родился ее великий поэт. В июле 2016 исполняется ровно 220 лет со дня смерти (1796) поэта и страна уже готовится встречать эту дату. Ну, а через три месяца - очередной праздник в честь рождения поэта.

Этот день в Шотландии отмечается салютами, совместными трапезами, общим застольем. Поэзия Роберта Бёрнса обладает силой объединять людей и собирать их вместе. Сегодня традиция собираться в этот день где-нибудь вместе уже имеет свои обычаи и атрибуты:

на столе обязательно должен быть пудинг Хаггис, воспетый поэтом, большое количество напитков, в том числе горячительных, и каждый тост сопровождаться чтением стихов и общим пением застольных песен Роберта Бёрнса.

У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить остается небо!
(Заздравный тост. Пер. С.Маршак)

***

Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней? Забыть ли старую любовь
И дружбу прежних дней?
За дружбу старую –
До дна!
За счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней.
………………………………………
Я пью за старую любовь,
За дружбу прежних дней!
За дружбу старую –
До дна!
За счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней.
("Забыть ли старую любовь". Отрывок. пер. С.Маршака)

Знаменитый пудинг Хаггис

В тебе я славлю командира
Всех пудингов горячих мира, -
Могучий Хаггис, полный жира
И требухи.
Строчу, пока мне служит лира,
Тебе стихи.

Дородный, плотный, крутобокий,
Ты высишься, как холм далекий,
А под тобой поднос широкий
Чуть не трещит.
Но как твои ласкают соки
Наш аппетит!
(«Ода шотландскому пудингу "Хаггис"», отрывок. Пер. С.Маршака)

Роберт Бёрнс - очень популярный в России поэт. Его первые переводы и первая биография поэта появились уже в 1800 году.  До революции великолепные переводы сделаны М. Михайловым, тем самым народовольцем, И. Козловым, прославившимся знаменитым романсом «Вечерний звон» (перевод Т.Мура), им занимался В.Белинский, его знал Пушкин, Лермонтов и многие другие.

Но особенно популярным Бёрнс стал после революции: в Советском Союзе его переводили много и по-разному. Самые известные переводы - С.Маршака, которые он делал в течение сорока лет. Часть из них так и осталась в черновиках, но более двухсот – напечатана.

Специалисты считают, что Самуил Яковлевич, из политических и цензурных соображений, некоторые вещи сокращал или причесывал, облагораживал или смягчал, и говорил о классовой борьбе там, где ее не было и в помине.

Переводил Бёрнса Э.Багрицкий («И я была девушкой юной», песня, известная по фильму «Старшая сестра»), Т. Щепкина-Куперник, А.Кузнецов, Ю. Князев, С.Петров, Е.Фельдман  и другие. В общей сложности сегодня переведено почти все наследие поэта, в том числе и то, что не было переведено Маршаком или уже было переведено им и другими, но в усеченном варианте или слишком сглажено.

Переведено даже то, что считается подделкой, например «Дерево свободы». Первые переводчики Роберта Бернса сформировали то литературное поле с его темами, музыкальностью, рифмами и ритмами, с особым поэтическим языком, в котором продолжают переводить поэта и сегодня.

О смерть, ты уравняешь всех,
Страдальцев лучший друг.
Покой и отдых ты сулишь,
Конец жестоких мук.
Страшатся знать и богачи
Тебя сильней всего!
А мы благословляем час
Прихода твоего.
(«Людской удел – скорбь». Пер. А.Петровой.)

Сергей Андреев . К стихам Роберта Бернса

Гуляли ветры по холмам
И солнце, отходя ко сну,
Глядело сбоку на Лугар,
На лес, впадавший в желтизну.
Гнетут года; гнетёт беда;
Крута гранитная скала.
О смерти друга пел Поэт,
Что так безвременно пришла.
(«Плач по Джеймсу, графу Глэнкерну».Пер. Е. Фельдмана.)

Согласимся, что эти меланхоличные стихи очень не похожи на знакомые нам – ироничные, жизнелюбивые, задиристые и, в своем большинстве, веселые и оптимистичные. Нет, у Бернса есть много  печальных и философских стихов,  и они тоже выросли на родной почве, как и любимый поэтом шестистрочник - с  укороченными четвертой и шестой строчками, которой написано большинство самых известных и популярных его стихов. Но она требует ироничности, дурашливости, лукавства, юмора и простоты, а серьезности – вовсе не выносит.

Поэтому и создается образ поэта-гуляки, бесшабашного парня-пропойцы, готового волочится за каждой юбкой. Эти стихи больше всего напоминают брейгелевские карнавальные картинки и раблезианскую сатиру. Роберт Бернс обладал редким даром сочетать лирику и сатиру, как на русской почве сочетал то и другое неподражаемый Саша Черный.

Ты, завладев моей скулой,
Пронзаешь десны мне иглой,
Сверлишь сверлом, пилишь пилой
Без остановки.
Мечусь, истерзанный и злой,
Как в мышеловке.
Так много видим мы забот,
Когда нас лихорадка бьет,
Когда подагра нас грызет
Иль резь в желудке.
А эта боль – предмет острот
И праздной шутки!
(«Ода зубной боли». Отрывок. Пер. С.Маршака)

Но кроме этого шестистрочника есть в его наследии еще и шотландская королевская строфа, которой написан знаменитый «Хэллоуин», и есть  классический поминальный плач, встречающийся почти у всех народов. Именно ею написаны стихи-размышления о жизни, смерти, судьбе, любви, грехе….

Студеный вест свистит окрест -
Стучит и дождь и град.
Сумбурный норд берет аккорд -
Нас дождь и снег слепят.
Ручей ревет, напором вод
Раздвинув берега, -
Лесной народ со страхом ждет
Нашествие врага.

Другому пусть тоска и грусть,
Чем дале, тем страшней.
Зимою мне милей оне
Веселых майских дней.
Метели вой отзыв живой
В душе моей найдет:
Худые дни тому сродни,
Кто стонет от забот.

Небесный Вождь, пролей не дождь,
А ливень страшных бед!
Что наша боль! Ты - воля воль,
Ты сам себе запрет,
Но я прошу, пока дышу,
Чтоб ты помог меж гроз
Мне твой удар принять как дар
С улыбкой - вместо слез!
(«Зима. Плач». Пер. Е.Фельдмана)

(Продолжение здесь)

Тина Гай