(Начало
скупивший за три тысячи долларов все картины странного художника. Поль Гийом пишет о нем большую статью в журнале «Искусство в Париже». Хаим Сутин становится знаменитостью. Нищета кончилась.
Зборовский начинает выплачивать на ежедневные расходы в пять раз больше и нанимает ему собственного водителя. У «эксперта по голоду», как Сутина назвал Шолом-Алейхем, появились деньги, а на Монпарнасе Хаим становится героем.
Все деньги он тратит на одежду, постепенно превращаясь в модного денди. Друзья учат его, как носить костюм, что покупать, как пользоваться носовым платком.
Сам он любит маленькие серые шляпы, которые покупает в большом количестве. Элегантные рубашки, шелковые шейные платки, дорогие костюмы, красный шарф, дорогие галстуки...
Но в душе он остается тем же маленьким мальчиком из бедной Российской окраины, буржуа из него не получился. Все заводили кошечек или собак, он стал водить к себе многочисленных старушек, которых называл своими родственницами. Некоторые говорили, что он с ними спит, но он их просто кормил и рисовал.
Но самое главное - наконец, у него появилась собственная студия на площади Клема, из окна которой открывался великолепный вид на Сену, напоминавший ему о Двине, реке его детства.
Он покупает большую бычью тушу, такую, какую видел, когда они с Осипом Цадкиным жили в подвале, на скотобойне. Она находилась прямо у них во дворе. Здесь он мог наблюдать, как каждый день несчастных животных сначала ведут на убой, а потом разделывают их кровавые туши.
Свою тушу Хаим подвешивал в мастерской и начинал ее рисовать. Когда туша теряла цвет, его подруга Пуалет Журден вкачивала шприцем в тушу порцию настоящей крови, чтобы она вновь стала кроваво-красной.
Вскоре вокруг туши начинали летать мухи, потому что художник писал медленно, на улице стояла жара, соседи сбегали от смрада и запаха, посыпались жалобы в службу гигиены.
Однажды они пришли в мастерскую, Хаим испугался и спрятался, на защиту встала его верная Пуалет, которая объяснила, что художник еще не закончил работу.
Так в 1925 году Хаим Сутин создал серию «Битые животные», в том числе «Забитые быки», на создание которых его вдохновил
Всего было создано шесть картин с бычьими тушами, пять из которых сегодня находятся в известных музеях мира, а шестая продана в 2006 году в частную коллекцию почти за четырнадцать млн долларов.
В этот же период у него появляется множество других натюрмортов с битой птицей («Курица», «Петух), мертвой рыбой, подвешенными за ноги и головы животными, которых он притаскивает себе в мастерскую. Запах стоял еще тот! За это его мастерскую прозвали «Бойня Сутина».
С женщинами, которые всегда опекали художника, ему везло. Жить с таким странным человеком было нелегко. Пуалет рассказывала, что, кроме язвы желудка, Хаим страдал лунатизмом. Однажды ночью он встал и начал с ней танцевать. Потом также неожиданно снова лег.
Пуалет была помощницей и дальней родственницей Зборовского. Сутин увидел ее в галерее коммерсанта и попросил стать его моделью. Девушка согласилась. До этого у Хаима были другие женщины, с которыми его знакомил Модильяни. Одна из них, самая полная, ему особенно нравилась, потому что напоминала о детстве, матери и родном доме: именно такие теплые женщины его окружали в далекой России.
Позднее у него появилась Дебора Мельник, давняя знакомая из Вильно, у которой родилась от него дочь, но он ее не признал. Перед самой войной Хаим Сутин познакомился с еврейкой, бежавшей из нацистской Германии, Гердой Грот.
Вместе они прожили три года. Правда, Герда говорила, что он стал бы жить с любой женщиной, которая согласилась бы ухаживать за ним. Герда действительно стала ему хорошей помощницей, она заботилась обо всем, даже о том, чтобы у него всегда была натура. Когда Хаим Сутин замыслил написать серию пейзажей с детьми, она им покупала шоколад и приводила к художнику, чтобы он мог с них писать. Герда оставила свои воспоминания о жизни с Сутиным.
Наконец он сходится с Мари-Берт Орнеж, бывшей женой художника Макса Эрнст. С ней художник жил до самой смерти, она же его, смертельно больного, везла в Париж на операцию, но спасти его было уже невозможно.
В 1927 году, в тридцать три года, проходит его первая выставка в Париже, чуть позднее Барнс устраивает выставку работ Хаима Сутина в Америке, в 1928 году выходит первая монография о гениальном художнике XX века, написанная Вальдемаром Джорджем. С этого времени краски пейзажей Хаима Сутина светлеют, становятся не такими кроваво-красными, наступает лирический период его живописи.
Наконец-то он может поехать на курорт подлечить свою язву. В 1926-1927 годах художник живет в доме, который купил Зборовский специально для работы в нем художников, но отношения со Зборовским становятся все более и более напряженными. Ссоры возникают из-за денег и происходят все чаще. Сутин вынужден переехать из своей мастерской в отель.
Тина Гай
Интересно? Поделитесь информацией!
Related posts
- Детская тема в русской живописи: Серов и Серебрякова
- Альфред Стиглиц: любитель - от слова любить
- Михаил Врубель. Последний акт
- Другое измерение Анатолия Зверева
- Юрий Анненков: Формула лица
- Макс Эрнст. Окончание
- Антонио Гауди. Архитектура правит в молчании
- Нико Пиросмани: осветляющий черноту
- Босх. Страшный суд
- Казимир Малевич. Озарение
Мне они тоже интересны, поэтому и пишу о них. Согласна, что народ лучше воспринимает жеванное-пережеванное, а мне интересно другое. И я рада, что Вы разделяете мою точку зрения, хоть их эстетика «трудноперевариваемая». То, что легко, быстро улетучивается. У меня после Люсена Фрейда (должна днями закончить писать о нем) будет Коссофф, тоже из числа Дондонской школы, только м.б. более приемлемый с точки зрения эстетики.
Спасибо за стихи, как — то упустил их…
Те, последние из художников, о которых вы писали…, конечно — революционеры…, ну и кто их любит? Безусловно, толпа любит пережеванную продукцию…, иногда их позиция (художников) — трудноперевариваемая из каких — то эстетических предпочтений… наверное это мой случай…, все равно они — интересны!
Вообще, Юра, Вы знаете, очень мало, кто реагирует положительно, если вообще реагирует, на таких художников как Сутин. Мне он сразу лег на душу, как только увидела его картины. Как мимо такого художника вообще можно пройти. А на Бэкона много было откликов? Хотя вру, в сабскрайбе меня как только не обозвали за его картины, а ведь Фрэнсис Бэкон вырос из Сутина. И наш Михаил Шамякин — тоже. Помню, как-то в Москве была на его выставке, где было несколько картин с тушами, тогда о Сутине вообще ничего не знала и не могла понять, почему Шамякин рисует бычьи туши. Вчера зашла в поисковик найти те его давние картины, не нашла, к своему удивлению. Высоцкий, когда увидел Сутина у Шамякина, спросил: «Кто это?». «Ты что, — ответил Шамякин, — это же наш соотечественник Сутин!» Высоцкий написал стихотворение, посвященное Сутину «Тушеносцы»:
И кто вы суть? Безликие кликуши?
Куда грядёте — в Мекку ли, в Мессины?
Модели ли влачите к Монпарнасу?
Кровавы ваши спины, словно туши,
А туши — как ободранные спины,
И рёбра в рёбра …нзят, и — мясо к мясу.
Ударил ток, скотину оглоуша,
Обмякла плоть на плоскости картины
И тяжко пала мяснику на плечи.
На ум, на кисть творцу попала туша —
И дюжие, согбенные детины,
Вершащие дела нечеловечьи.
Кончал палач — дела его ужасны,
А дальше — те, кто гаже, ниже, плоше
Таскали жертвы после гильотины:
Безглазы, безголовы и безгласны,
И, кажется, бессутны тушеноши,
Как бы катками вмяты в суть картины.
Так кто вы суть, — загубленные души?
Куда спешите, полуобразины?
Вас не разъять — едины обе массы.
Суть Сутина — «Спасите наши туши!»
Вы ляжете, заколотые в спины,
И Урка слижет с лиц у вас гримасу.
[Слезу слизнёт и слизь, и лимфу с кровью,
Солёную людскую и коровью,
И станут ветра чище, пыли суше
Кентавры или человекотуши.]
Я ротозей — но вот не сплю ночами, —
В глаза бы вам взглянуть из-за картины!..
Неймётся мне, шуту и лоботрясу:
Сдаётся мне — хлестали вас бичами?!
Вы крест несли и ободрали спины?!
И рёбра в рёбра вам — и нету спасу.
Гениальный художник Хаим Сутин!
И что же это никто комментариев не пишет: не интересно, или с предметом не знакомы?!
Художник — неплохой, выразительный…
Недавно услышал мнение знатоков о Пикассо…, один, вообще его за художника не принимает, попробовал заступиться…, такой вой поднялся…! Плохое чувство — зависть, не был бы он богат и знаменит, возможно и так бы прошло…
Я к примеру небольшой поклонник Пикассо, но выражаться о нем не буду, ни в коем случае…
После Ван Гога и Гогена…мне очень нравится Модильяни !!! А вот Миро — уже никак…, не «всасываю»…
Теперь хоть кто — то откликнется…?