Кьеркегор-3. Афоризмы

Мир Кьеркегора проступает постепенно от произведения к произведению, являясь отражением собственного становления философа и богослова.

Сначала его мир предстает в «Афоризмах эстетика», который полон самоиронии и легкого подтрунивания над собой.

Здесь эстетик наслаждается, но по мере того, как человек насыщается наслаждением, в нем все больше и больше растет тоска, депрессия и отчаяние.

Отчаяние становится отправной точкой роста человека – его становления как личности. Но чтобы стать личностью, отчаяние должно «выболеть».

Отчаяние и страх – спутники становления человека самим собой. Выбор себя предполагает желание отчаяния, так же сильно как эстетик жаждет наслаждения.

Наконец, обретя в свободном выборе себя и свое бытие, человек понимает, как много дурного он совершил в прошлом, когда он был природным человеком. Возникает раскаяние, без которого невозможно обрести веру и стать религиозным человеком.

Но дадим слово самому философу.

Что ни говори, а весна — прекраснейшая пора для любви, осень — лучшее время для того, чтобы стоять у цели своих желаний.
++++

Какой смысл в слове "моя"? Ведь оно не обозначает того, что принадлежит мне, но то, чему принадлежу я, что заключает в себе все мое существо. Это "то" мое лишь настолько, насколько я принадлежу ему сам. "Мой Бог" ведь это не тот Бог, Который принадлежит мне, но тот, Которому принадлежу я. То же самое и относительно выражений: "моя родина", "мое призвание", "моя страсть", "моя надежда".
+++++

По-моему, если ты не умеешь сделать любовь абсолютной мистерией, поглощающей всё историческое и реальное, то лучше и не суйся совсем в дело любви, а просто женись себе хоть сто раз.
++++

Нужно быть загадкой, и не только для других, но и для себя самого. Я изучаю себя; устав от этого, я для развлечения закуриваю сигару и думаю: один Господь знает, для чего Он меня предназначал или чего Он от меня хотел.
++++

Женщина по самому существу своему есть лицо побеждённое, мужчина же — победитель, и тем не менее победитель преклоняется перед побеждённой…
++++

Страх красив вовсе не сам по себе, а лишь в соединении с преодолевающей его энергией.
++++

Чем больше стараешься спрятаться, тем неприятнее, если тебя откроют в твоем убежище.
++++

Нам была дана заповедь: «Люби ближнего, как самого себя», — но если правильно понять эту заповедь, то можно прочесть в ней и обратное утверждение: «Ты обязан любить себя должным образом».
++++

Несчастный — тот, кто отторгнут от самого себя.
++++

Страх есть отношение свободы к вине.
++++

Так много говорят о том, что христианство не предполагает ничего человеческого; нечто оно все же предполагает, а именно самолюбие.
++++

Главная задача человека не в обогащении своего ума различными познаниями, но в воспитании и совершенствовании своей личности, своего Я.
++++

Добро есть свобода. Лишь для свободы или в свободе состоит различие между добром и злом.
++++

Люди никогда не пользуются свободой, которая у них есть, но требуют той, которой у них нет у них есть свобода мысли, они же требуют свободы выражения.
++++

Страх — это головокружение свободы.
++++

Стремиться вперед — значит потерять покой, оставаться на месте — значит потерять себя.
++++

Наша жизнь — это игра, правила которой нам неизвестны.
++++

Страх — это желание того, чего страшатся, это симпатическая антипатия; страх — это чуждая сила, которая захватывает индивида, и все же он не может освободиться от нее, — да и не хочет, ибо человек страшится, но страшится он того, что желает.
++++

Ничего не хочется… Ехать не хочется — слишком сильное движение: пешком идти не хочется — устанешь; лечь? — придется валяться попусту или снова вставать, а ни того, ни другого не хочется… Словом, ничего не хочется.
++++

Двери счастья отворяются, к сожалению, не внутрь — тогда их можно было бы растворить бурным напором, а изнутри, и потому ничего не поделаешь!
++++

Быть любимым больше всего на свете, беспредельной пламенной любовью — высшее наслаждение, какое только может испытать человек на земле.
++++

Удивительно! С каким страхом цепляется человек за жизнь, одинаково боясь и утратить, ее и удержать за собою. Иногда мне приходит мысль сделать решительный шаг, перед которым все мои прежние эксперименты окажутся детской забавой: хочу пуститься в неведомый путь великих открытий. Кораблю, спускаемому с верфи в море, салютуют выстрелами, так же хотел бы я отсалютовать и себе самому. А между тем… Мужества, что ли, не хватает у меня? Хоть бы кирпич свалился мне на голову и пришиб меня до смерти, — все был бы исход!