Литературные критики редко становятся легендой, но есть два исключения из этого правила – Вальтер Беньямин и Михаил Бахтин. Аура героизма вокруг этих имен связана  не только с их философией, но и с их биографиями: оба жили  в условиях тоталитарного общества (первый – фашизма, второй – сталинизма), от которого оба пострадали.

Вальтер Беньямин, малоизвестный в те годы критик, одинокий странник, делавший бесконечные выписки цитат из книг, коллекционирующий маленькие вещички, сумевший пройти как  по канату между еврейским мистицизмом и революционным марксизмом, покончил жизнь самоубийством во время бегства из фашистской Германии. Его звезда стала восходить  в конце пятидесятых годов.

К саранскому отшельнику Михаилу Бахтину после более чем тридцатилетнего забвения известность пришла чуть позднее -  в середине шестидесятых, в период хрущевской оттепели, когда появилась возможность печатать его «антисоветские» тексты, так или иначе направленные против тоталитаризма, хотя напрямую о нем ни в одном из них не говорилось.

Перед самой смертью официальные власти канонизировали его имя, хотя и с большой долей скепсиса и опасения. Искупление своего главного - «антисоветского» -  греха  русскому мыслителю и философу из Серебряного века стоило  ареста, приговора к пяти годам тюремного заключения на Соловках, замененного ссылкой в Казахстан по ходатайству друзей и Луначарского, а после -

скитаний по чужим домам, безработицы, случайных заработков, десятилетий забвения и вынужденного молчания. Внутренняя эмиграция, работа в стол, остеомиелит,  ампутация ноги, прозябание в Самарском университете, но он остался жив, что уже было чудом, и продолжал писать.

Михаил Михайлович  прошел свои круги ада и дождался своего часа: сегодня по всему миру существуют целые научные школы, изучающие наследие Бахтина, издающие его книги, организующие Бахтинские конференции и семинары, печатающие многочисленные исследовательские статьи и журналы.

Он - один из самых влиятельных философов и литературных исследователей в мире. Его работы о диалоге и дискурсе изменили способ,  котором сегодня читаются тексты - как литературные, так и культурные. Его философская практика литературно-филологического исследования сумела преодолеть границы между дисциплинами и открыла новый способ философствования.

Молодые аспиранты пишут о нем диссертации, ученые активно осваивают его теории и метод, беллетристы пишут о нем книги. Особенно высока популярность Бахтина за границей. Даже не слишком философски начитанные иностранцы знают имена двух русских мыслителей: Федора Михайловича Достоевского и Михаила Михайловича Бахтина.

В 2015 году  исполняется ровно сто двадцать лет со дня рождения и сорок лет со дня смерти русского философа, литературоведа, культуролога, семиотика, ставшего в семидесятых годах двадцатого века для заграницы – откровением, а в начале восьмидесятых - интеллектуальным кумиром советской интеллигенции и почти пророком.

Своей философией и оригинальным подходом к тексту Бахтин определил стратегию развития философской мысли и литературоведения на многие годы вперед, а те молодые советские литераторы, вызволившие его из небытия Саранска в начале шестидесятых, совершили свой главный жизненный подвиг.

Вокруг имени Бахтина еще при жизни начали складываться мифы, превращавшие его в легендарную фигуру. Существует история (или легенда) о том, как один из группы молодых ребят, написавших философу письмо в 1960-м году и потом приехавших к нему в Саранск, встал перед ним на колени и с восторгом воскликнул: «Михаил Михайлович, скажите, как жить, чтобы мы могли стать такими же, как Вы?»

Вокруг Бахтина  витало мистическое облако табачного дыма,  блеск его глаз подпитывался бесконечными чашками чая, судьба утраченного романа воспитания, листы которого он вынужден был использовать во время войны из-за нехватки бумаги для самокруток, придавали философу сакральную значимость, рождавшую почти сектантское поклонение.

Редкая статья не упоминала тогда его имя и не использовала его словаря: карнавализация, смеховая культура, хронотоп, диалогизация, полифония ... Через десять лет, к смерти Бахтина в 1975 году (ему было почти восемьдесят), известность философа уже зашкаливала.

Юрий Лотман однажды  чуть язвительно воскликнул: «С рождением нас новой науки -  Бахтинологии!» И это было правдой, несмотря на язвительный тон уважаемого литературоведа.

Первая статья Бахтина «Искусство и ответственность» появилась в сентябре 1919 года, последние – хоть и написаны были примерно в то же время, но найдены в его архивах уже после смерти и тогда же напечатанные:  «К философии поступка», «Автор и герой в эстетической деятельности» и другие.

В этих ранних работах содержался грандиозный замысел и сверхзадача  – построить совершенно новую нравственную философию, пересматривающую все основания западноевропейской философии Нового времени.  Идея заключалась в преодолении разрыва между жизнью и культурой:

«Художник и человек наивно, чаще всего механически, соединены в одной личности; в творчество человек уходит на время «из житейского волнения» как в другой мир «вдохновения, звуков сладких и молитв».

Что же в результате? Искусство слишком дерзко-самоуверенно, слишком патетично, ведь ему же нечего отвечать за жизнь, которая, конечно, за таким искусством не угонится. «Да и где нам, - говорит жизнь, - то – искусство, а у нас житейская проза». Когда человек в искусстве, его нет в жизни и обратно. Нет между ними единства и взаимопроникновения внутреннего в единстве личности.

Что же гарантирует внутреннюю связь элементов личности? Только единство ответственности. За то, что я пережил и понял в искусстве, я должен отвечать своей жизнью... Но с ответственностью связана и вина. Не только понести взаимную ответственность должны жизнь и искусство, но и вину друг за друга.

Поэт должен помнить, что в пошлой прозе жизни виновата его поэзия, а человек жизни пусть знает, что в бесплодности искусства виновата его нетребовательность и несерьезность его жизненных вопросов. Искусство и жизнь  не одно, но должны стать во мне единым, в единстве моей ответственности» («Искусство и ответственность»).

В последние годы Михаил Михайлович снова вернется к этим идеям, но популярным в России и за границей Бахтина сделали  две самых известных его книги:

«Проблемы поэтики Достоевского» (итог становления философа в двадцатые годы) и «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (итог работы в тридцатые годы).

В них была поставлена проблема преодоления  монологизма и выхода  в пространство диалога и полифонии языков, культур, людей. Философ утверждает, что все самое важное в культуре происходит на краях и стыках одной области с другой, на стыке языков и культур.

В каждом высказывании по умолчанию присутствует бесконечный ряд других высказываний, сделанных раньше и чтобы понять истинное значение высказанного, надо восстановить как можно полнее ту ситуацию, в которой оно родилось: «Слово в языке наполовину кто-то еще».

Другая важная  проблема, которую разрабатывал Бахтин, связана с нравственным существованием человека. Не существует общих и общеобязательных  моральных норм. Нормы, содержащиеся в частных этических системах, базируются на априорно принятых утверждениях и предпосылках, имеющих теоретический характер.

Утверждение истинности нормы еще не обязывает человека принимать их в качестве правил своего личного поведения. Такая ситуация существует не только в морали, но и в религии, и в праве. Обязательность норм вытекает не из их содержания, а из власти тех, кто устанавливает эти нормы.

Максим Кантор. Государство (фрагмент)

Поэтому единственным приемлемым критерием для принятия моральных норм является осознание ответственности человека за свои поступки. Эта ответственность вытекает из того, что каждый человек занимает свое неповторимое место в мире.

Он – уникален и не может быть заменен никем другим. Ситуация каждого является  исключительной и не может быть описана в общих теоретических терминах. Все решения, которые принимаются, несут на себе печать личности конкретного человека. Отсюда ответственность человека за себя, свои решения и свою жизнь.

В концепции Михаила Бахтина органично переплелась русская философия с ее религиозно-нравственным учением и европейские философские концепции: православие и христианство, Кант, Маркс и Ницше; Бубер, Коген и Фрейд, Лукач, Ясперс и Кьеркегор…

Бахтин был поистине русским человеком Серебряного века России с фундаментальным образованием, широкой эрудицией и совершенно другим отношением к жизни, я бы сказала – интеллигентским, в котором точка зрения Другого всегда присутствует наравне с собственной.

(Продолжение здесь)

Тина Гай

Related posts

• Рене Генон: Восток и Запад
• Джебран Халиль. Поэт-философ
• Моя встреча с Делёзом
• Фридрих Ницше. Жизнь и труды
• Философ, математик, маг
• Антонен Арто: Мысли и афоризмы
• Павел Филонов: художник трагедии
• Джебран Халиль. О детях и браке
• Антонен Арто. Безумный гений театра
• Учитель и ученица