Русские поговорки – это житейская мудрость, рожденная не просто из опыта, а из трагических ошибок. Среди множества русских поговорок есть одна уникальная, имеющая вполне конкретную историю начала XVII века, связанную с роковой книжной справой.
Книги-то с грехом пополам выправили, лишние слова вымарали, замазали, заклеили, а с памятью справиться, оказалось, гораздо труднее, неподдающейся она оказалась, привыкшей к тысячу раз повторённому из раза в раз слову.
Всем, кто постоянно ходит в храм, читает каждый день утренние и вечерние молитвы, знает, как быстро они запоминаются, и стоит только прочитать первые слова, как сама начинает говориться, а ты только прислушиваешься к звуку, сосредотачиваясь на смысле слов.
Что уж говорить о церковнослужителях – священниках, чтецах, певчих, годами исполняющих требы и песнопения по раз заведенному порядку, с одними и теми же словами, знакомыми до каждой запятой.
Однажды это сыграло со священниками злую шутку, которая и породила русскую поговорку: «Грех и беда на ком не живёт: огонь и священника жжёт». И слышится здесь вовсе не упрёк, а утешение священникам, попавшим в книжную справу как кур в ощип. Дело было так.
После и воцарения в 1613 году новой династии Романовых, Россия понемногу стала приходить в себя. А поскольку она всегда держалась на вере, то в первую очередь озаботился восстановлением печатного двора.
Ведь поляки, стремясь окатоличить русских «варваров», сжигали все православные книги, в числе которых были наиболее употребительные: Требники, Цветная и Постная, молитвословы и т.д.. Но задача оказалась не такой простой.
Печатный двор восстановили быстро, уже в 1614-м, но встал вопрос – что печатать? Надо было не просто напечатать, а выбрать из существующих книг самый верный образец, тот, с которого можно было печатать большой тираж. Выбор эталона и стал камнем преткновения.
И не потому, что справщики были невежественны, а потому что надо было выбрать критерий эталонности. К тому времени на Руси ходило много списков богослужебных книг. Были рукописные и печатные, переведенные с латыни и с греческого.
В рукописных книгах переписчики делали много ошибок, переведенные с латыни - содержали неприемлемые для православных догматы, переведенных с греческого - практически не было. Были оригиналы на греческом языке, но .
И когда выписанные в Москву для выполнения царского поручения из числа братии Троице-Сергиевой Лавры инок Арсений Глухой и священник Иоанн Наседка, живущий в обители еще со времени Смуты, приступили к исправлению книг, то ужаснулись.
Оказалось, выбрать текст, не подверженный порче и не связанный с латинским переводом, невозможно: все тексты были буквально напичками разного рода ошибками – от простых грамматических до серьезных смысловых и богословских.
Отказаться от царского задания? - Невозможно. Выполнить порученное? - Нельзя. И пошли они тогда за советом к настоятелю Лавры, своему духовнику архимандриту Дионисию (Зобниновскому). Больше всего они умоляли его отказаться от царского поручения, иначе головы не снести. И как в воду глядели.
Но отказываться от послушания – не в монашеских правилах и старец Дионисий, смиренный и кроткий, понимающий необходимость и богоугодность сего дела, приступил вместе со своими помощниками к выполнению царской грамоты: «Исправить для печати Потребник».
Полтора года они трудились, не покладая рук и не поднимая головы. Сверяли друг с другом около двадцати славянских текстов Требника, в том числе - пять печатных. Использовали пять греческих текстов. А работы не убавлялось, просили исправить и другие богослужебные книги.
Самое большое число ошибок было найдено в Церковном Уставе (Типиконе), изданном еще до окончания смуты и до назначения архимандрита Дионисия настоятелем Лавры. Редакторами издания были монахи обители регент Логгин и уставщик Филарет.
Оба были крайне невежественны, едва знали грамоту, философию называли еретичеством, и догматам Православия научены не были. Почему именно им было поручено редактировать такой серьезный текст, до сих пор остается неясным.
Когда справщиками выяснилось, что Типикон Логгина и Филарета содержит много ошибок, в том числе и богословских, редакторов-монахов это озлобило. Они и так-то не благоволили к новому настоятелю Дионисию, за глаза называя его «святым дурачком», а здесь как с цепи сорвались.
Началась открытая травля, поддержанная митрополитом Крутицким Иоанном, в то время бывшим Местоблюстителем Патриарха. Против справщиков настроили и . В результате, когда выправленный текст справщики представили Местоблюстителю, он срочно объявил о созыве церковного собора.
На нем был устроен суд над «еретиками»-справщиками, посмевшими в чинопоследовании освящения воды убрать слова «и огнём». Так с первого эпизода, дела архимандрита Дионисия с сотоварищами, началось книжная справа, закончившаяся в середине XVII века трагическим .
Судили справщиков с особым остервенением. Судили за то, что «не так исправили» чин освящения воды, где в невыправленном варианте читалось:
«освяти воду сию Духом Твоим Святым и ОГНЕМ».
Последние слова были припиской, не имеющей ничего общего с исповеданием Троицы.
Судили жестоко. Мучили Дионисия сначала на патриаршем дворе, потом – в келье матушки Марфы. В результате ему запретили служить, сняли с него настоятельство Лавры и отправили в кандалах в Кирилло-Белозерский монастырь.
Но последнюю часть заменили из-за невозможности исполнения содержанием в Новоспасском монастыре. Там его сорок дней истязали плетьми, морили голодом, заставляли стоять в дыму. И каждый день его привозили на чахлой лошадёнке с табличкой на груди: «хотел вывести огонь из мира» на площадь, где перед всем народом он должен был класть по тысячи земных поклонов.
Народ закидывал архимандрита грязью, оплевывал, а гончары-ремесленники даже пытались его убить. И это всё происходило с героем смутного времени, писавшим патриотические воззвания к народу. Архимандрит переживал эти поругания с улыбкой, отвечая на обещания сослать его в Соловки и в Сибирь: «Худо для чернеца, если велят его расстричь, а достричь - это ему и венец, и радость!»
Спасло Дионисия возвращение из польского плена – митрополита Филарета, вскоре ставшего Патриархом. На эти торжества пригласили Патриарха Иерусалимского Феофана, большого книжника и богослова.
К нему-то и обратился Филарет за помощью в разрешении спора о Духе Святом. Патриарх Иерусалимский поддержал архимандрита Дионисия, посоветовав вновь рассмотреть это дело. Восемь часов держал свою речь Дионисий.
Церковный собор полностью оправдал всех справщиков, отец Дионисий вновь стал настоятелем Лавры, а слова «и ОГНЕМ» было решено убрать из всех богослужебных книг. В книгах-то убрали, замазав и заклеив, а с языка-то слово всё равно срывалось, поскольку навыкло произносить его.
И не только в день Богоявления, но и в другие дни. Спотыкались чаще других на этом слове священники-старики. И стали их караулить, и устраивать на них облавы, как на зверей: не произнесёт ли поп те роковые слова. Кто читал по книге да с разумением, редко попадался, а старики – постоянно.
Иной раз и сам поймет, что сказал запретное слов, и с досады ногой притопнет, но уже поздно – слово не воробей. Так и повелось: смотрит поп в книгу и про огонь вспоминает. Вот тогда и появилась насмешливая русская поговорка о неизбежности беды всякому человеку, но с довеском, что поп глядит на воду, а вспоминает огонь.
Да, грех и беда всякого настигает, особенно жжёт священника. С тех пор в храме есть негласное правило – всегда читать чинопоследование и молитвы только по книгам, независимо от того, знаешь ты текст наизусть или нет, но многие священники и сегодня служат панихиды, крещение и молебны, не заглядывая в Требник. Не быть бы беде…
Тина Гай
Интересно? Поделитесь информацией!
Related posts
- Джон Донн. Простимся. Ибо мы - одно. Часть 2
- Борьба за священство. Статья 2
- Симона Вейль: Церковь Голгофы. Окончание
- Цена свободы...
- Уильям Блейк: "жалкий безумец"
- Страсти Господни. Великий понедельник
- Страстной четверг. Тайная вечеря.
- Святой Григор Нарекаци
- Белое Богоявление
- Лавры русского Галилея. Герасим Петрович Павский
Это верно: на физиологию я закрываю глаза, сейчас, правда, меньше, а по молодости плоть меня тяготила, еще и потому, что не могла с ней справиться. Теперь легче, многие страсти улеглись и жизнь потихоньку избавляет меня от всяких гормональных сбоев и игры крови. И всё-таки считаю, что в человеке приоритетна духовность, а вовсе не бытие и не природное начало, как считают материалисты. Мысль и слово — первичны: «В начале было слово!» Нас, правда, долго и упорно учили другому. А сейчас не просто учат, а еще и формируют соответствующие ценности, о которых говорите и Вы. Но сами-то Вы человек головной, для Вас Разум гораздо более важен, чем плоть. Главное все-таки правильно выстроить приоритеты: не плоть — душа — дух, а наоборот: душа подчиняется духу, а пплоть — душе. Т.е. ДУХ — ДУША — ПЛОТЬ — по нисходящей. Тогда всё встает на свои места, не отказывая право каждой из этой триады занимать свое место.
Хитроумные — это, по Вашей версии, — политики, умеющие лавировать и достигать возможного результата в тех или иных ситуациях. Жуликов не будем брать в расчет, хотя они как раз и есть те самые материалисты, которые не мытьем так катаньем, умеющие жить и брать от жизни всё. Даже то, что им не принадлежит. Это сорняки, конечно, и вырывать их не стоит, потому что не ровен час вместе с ними вырвешь и пшеницу, как сказано в Евангелии. Один Бог может судить, кто есть кто: кто сорняк, а кто — плод.
Соглашусь, что жить по заповедям сложно, трудно, и большинство из нас выбирают лёгкий путь. Об этом тоже много сказано в Евангелии. Но мозг мой воспринимает одно, а сердце — другое. Они не в ладу. И потому я не святая и знаю, что святым человек становится не по собственной воле, а по призыву и воле Бога. Много званых, но мало избранных. Бог призывает всех, но только избранные единицы идут до конца. Я к их числу не принадлежу. Увы.
…было самым страшным и отталкивающим…
———————————————————————е
Это потому, Тина, что наука вам страшна и отталкивающа.
Вы принимаете в человеке только его «разумность, » или точнее — духовность, отрицая его физиологию. Человек прост и сложен одновременно.
Прост — потому что его главная задача от Природы — поесть, разплодиться и доминировать, без доминирования лучший кусок, после славной охоты, достанется другому, и женщина, что укрепит твою власть, тоже достанется более сильному. Вот тогда и произошла мутация — мозг человека стал думать и хитрить, как удержать власть, когда быть самым сильным ( как у животных ) — недостаточно. Вот так мозг человека стал эволюционировать ( ненавистное слово для всех верующих ;)), развиваться — хитрить.
Хитроумные — это шибкоумные, потому как могут удержать власть. а вот, те, которые не шибкоумные — просто жулики, их мы видим повсеместно и возмущаемся как на воре шапка горит, все видят, не молчат, но воз и ныне там… А что вы думаете? Сорняки не должны расти, потому что клубнике вашей мешают? Так про это ещё Эзоп сказал, да кто его тогда слушал, а что говорить — сейчас.
И монастырь не исключение, как и любая крупная корпорация — всё по одному закону скотного двора, где все животные равны перед Создателем, но, — некоторые равнее. :)))
Еслиб любая религия зижделась не на власти, а на духовности, то есть — разумности, то смертным грехом было бы не — Не укради и не убий и не прочие гордыни…, а не помощь ближнему. Помощь ближнему — чем можешь, и если имеешь только знания — передай их ближнему, и не важно кто ближний — кровное дитя или подкидыш. Но, что мы имеем — кинем копеечку нищему, пожалеем, накормим пса или кошку, а может даже по доброте душевной, притащим домой и будем постить фотки — какие мы добрые…;)
Для меня это открытие (борьба за власть), когда я побывала в монастыре, было самым страшным и отталкивающим. Борьба за власть в церкви — одна из самых ожесточенных, потому что там власть действительно не имеет границ, по определению и по требованию послушания. Послушание означает — слушать своего духовника-наставника и не полагаться на себя и свое суемудрие. Это очень сложно, хотя бы потому, что раньше шли к старцам, который мог принять или не принять в свои чада и послушники, а сейчас, в силу оскудения старчества и духовничества, послушание превратилось в требование исполнения приказов священников, которым до старцев и духовников — как до Луны. Меня лично это всегда напрягало и напрягает.
Борьба за власть, особенно ощутима у церковнослужителей, потому как это — вся власть. Недаром у революции был лозунг — Вся власть советам!
Огонь считается своего рода чистилищем. Поэтому в день Ивана Купалы прыгают через костер, чтобы очиститься от грехов. Да и Ваша цитата свидетельствует о том же.
И увидел я: и вот подобие [мужа], как бы огненное, и от чресл его и ниже — огонь, и от чресл его и выше — как бы сияние, как бы свет пламени.
Иезекииль 8:2
истязателей на Руси всегда хватало, в том числе и в церковной среде.
Я рада!
Тина, спасибо, интересно и ново для меня всё в твоём блоге!
«Там его сорок дней истязали плетьми, морили голодом, заставляли стоять в дыму. И каждый день его привозили на чахлой лошадёнке с табличкой на груди: «хотел вывести огонь из мира» на площадь, где перед всем народом он должен был класть по тысячи земных поклонов.» — кто если не варвары ЭТИ истязатели!
Но спасибо, давно сие и О этом читал.