Ман Рэй

Начало двадцатого века, когда великий Ман Рэй вступал во взрослую жизнь, в искусстве было временем великих потрясений. Здесь происходили поистине тектонические сдвиги. Молодые художники отказывались следовать традиционным представлениям академического искусства о прекрасном и безобразном, о том, как надо писать и рисовать, а как не надо, что правильно, а что нет, что творится по законам, а что - против.

Омертвевшие формы и стереотипы господствовали не только в живописи, но и в мышлении. В этой атмосфере задыхалась любая свободная мысль. И вдруг все стало меняться: в искусство ворвался молодой бунтарский дух с его насмешкой, иронией, ёрничаньем, агрессивностью, шумом и скандалами.

Все подвергалось сомнению: живопись, литература, театр, музыка. Шиле и Арто, импрессионисты и дадаисты, сюрреалисты и кубисты, примитивисты и футуристы. Одним словом – авангардисты-интеллектуалы, высмеивавшие то, что еще вчера было привычным и не подлежало никакой критике. Анализ и мысль стали главными.

Автопортрет ASSEMBLAGE (1916)

Ман Рэй, прогуливавший уроки в школе, чтобы лишний раз сходить в музей взглянуть на работы своих любимых старых мастеров, мечтавший стать таким же великим, как они, вдруг попадает на выставку бунтарей-авангардистов. Это было подобно удару электрическим током; шоком, развернувшим его мечты и голову на сто восемьдесят градусов.

Так начался путь будущего фотографа-авангардиста, названного в 1999 году в числе двадцати лучших художников XX века. Окончив школу и отказавшись от стипендии, дававшей ему возможность учиться на архитектора, Ман Рэй решил стать художником и погружается в богемную жизнь.

В 1915 году в Нью-Йорк приезжают два французских художника - Марсель Дюшан и Франсис Пикабиа, буквально взорвавшие Нью-йоркскую публику своими скандальными произведениями. Дружба с Дюшаном длилась 55 лет и он был единственным настоящим другом Ман Рэя. Через два года Дюшан, насмешник и интеллектуал, выставляет в Большой галерее обыкновенный писсуар с названием «Фонтан», а рядом - табличку со своей фамилией.

Ман Рэй. Манекен для пальто 1920

Таким был «манифест» молодых дадаистов, с которыми Ман Рэй уже тесно сотрудничал, собирая, имитируя и популяризируя их новшества через журнал «291». Журнал принадлежал фотографу Альфреду Штиглицу, от которого Ман Рэй впервые узнает о фотографии, но он тогда и не думает становиться фотохудожником, он мечтает быть живописцем.

Нужда в фотографии появилась позднее, когда молодой художник потерпел коммерческое фиаско со своей первой выставкой. На ней было выставлено тридцать картин и несколько рисунков. Посетителей было много, но никто почему-то картины не покупал.

А жить надо было на что-то, и он начинает фотографировать посетителей, друзей, родственников и свои не выставленные картины, находившиеся в мастерской. Благо, что к тому времени он уже обзавелся своим фотоаппаратом. И неожиданно для себя Ман Рэй делает потрясающее открытие:

на черно-белых снимках проявлялось то, что он в своих картинах и не подозревал: на фотографиях появлялся скрытый смысл его картин. Тогда он уничтожил картины и оставил только их фотографии. Вскоре вместе с Дюшаном они создают общество дадаистов и решают выпускать журнал «Нью-Йорк дада», который должен был стать регулярным.

Загадка Исидора Д.косса. 1920

В 1920 году Ман Рэй выставляет свою дадаисткую работу «Загадка Исидора Дюкасса». Исидор Дюкасс, французский поэт, писавший под псевдонимом Лотреамон. Он до сих пор является загадкой, как и его книга «Песни Мальдорора». Объект «Загадка Исидора Дюкасса» представляет собой швейную машинку, завернутую в армейское одеяло и перевязанную сверху веревкой. После выставки объект был разобран, но осталась его фотография (в 1971 году объект реконструирован).

Однако, дальше первых выставок и первого номера дадаистского журнала дело не пошло. Дюшан в 1920 году уезжает обратно в Париж, еще раньше уехал Пикабиа, а вскоре, в 1921 году, уехал во Францию и впавший в депрессию от неудач и развода с первой женой Ман Рэй. Тогда он скажет: «Нью-Йорк не дорос до дадаизма».

SOLARISATION (1931) или Спящая женщина

Первый двадцатилетний период жизни в Париже стал самым продуктивным в творчестве Мана Рэя. В это время были созданы все самые известные его фотографии и шедевры, прославившие мастера как фотографа-авангардиста. Своими экспериментами он задал фотографии совершенно иное направление развития, превратив ее в искусство.

Сам Ман Рэй понял одно: в фотографии главное – мысль, которую надо сделать видимой с помощью света, свет в фотографии - то же, что кисть в руках художника. С его помощью фотохудожник передает свою мысль, свет - это мысль и мысль - это свет. Все остальное – только средство и инструмент: техника, тело, предмет…

«Всегда будут люди, которые смотрят только на технику исполнения — главный их вопрос «как», в то время как других, более любознательных, интересует «почему». Лично для меня вдохновляющая идея всегда значила больше чем другая информация…».

Мерет Оппенхейм

Идея мотивации важнее, чем само произведение, и процесс важнее результата: Ман Рэй никогда не знал, что у него получится в конечном итоге. Он шел ощупью, смешивая приемы и средства, нарушая правила и законы, используя давно просроченную пленку и совершая многое из того, что другим показалось бы абсурдным и невозможным, если бы они это видели.

Но именно этот экспериментальный путь новатора стал для Мана Рэя магистральным. Всю свою жизнь он посвятил разрушению стереотипов и границ: между фотографией и картиной, фотографией и искусством, фотографией и скульптурой. Но между жизнью и искусством он поставил фотографию, соединившую их.

С помощью фотографии он оживлял скульптуру или превращал в нее живых людей. Однажды к Ман Рэю пришел друг, которому он показал одну из своих фотографий «ню». Друг влюбился в эту фотомодель и захотел с ней познакомиться. Ман Рэй сказал: "Идем, она здесь". И повел его. Фотомоделью оказалась гипсовая копия Венеры Милосской.

Мерет Оппенхейм

В Париже Ман Рэй примкнул к движению дадаистов, в котором работали местные авангардисты и те, что приехали из Швейцарии и Германии. Движение потом раскололось, а отколовшаяся часть во главе с Андре Бретоном провозгласила себя последователями сюрреализма.

Дадаизм, а позднее и сюрреализм, вовсе не ставили перед собой задачу только разрушения. Они стремились найти в творчестве стихийность и произвольность, уйти от шаблонов разума, высвободить творческую энергию, питающуюся энергией и образами бессознательного, энергией инстинктов.

В Париже в начале двадцатых годов XX века возникла совершенно особенная культурная, творческая и интеллектуальная атмосфера, в которой работали и общались философы, поэты, живописцы, театралы, кинорежиссеры, исполнители... Джойс, Арто, Пикассо, Шагал, Стайн, Кокто, Эрнст, Шанель, Дали, Стравинский, Сутин…. И это далеко не все.

Портрет Антонена Арто

И в эту атмосферу свободы и творчества, мысли и поиска погрузился молодой тридцатилетний Ман Рэй, которого, несмотря на плохое знание французского, сразу признали своим и он стал, неожиданно для себя, неофициальным фотографом парижской богемы, создав потрясающую галерею портретов того времени.