(Начало здесь) Двадцатого января Павел Филонов отметил бы свой  135-ый день рождения. Великий русский художник-авангардист, поэт, ученый, философ, загадочный, неприступный и герметичный. Его творчество насквозь пропитано русскостью, русской традицией и русской ментальностью, ориентированной на философское осмысление вопросов жизни и смерти, добра и зла, справедливости и истины.

Но Павел Филонов, в отличие от Кандинского, Малевича, Шагала, Родченко и Татлина остается художником практически неизвестным и неразгаданным. И не только для западного, но и для русского  человека, хотя по философской глубине и влиянию на современную живопись он не уступает ни одному из них, если не превосходит.

Его творчество не вписывается в общеевропейский контекст, что делает художника неудобным маргиналом и заставляет искать объяснение феному в психологии, религии, философии, метафизике и даже мистике. Уже давно  сложилась традиция относиться к его живописи как к психически ненормальной. Бытовала даже легенда о пребывании художника в психиатрической лечебнице, что было просто легендой и неправдой.

Правдой было то, что его посещали видения, как посещали они Врубеля. Кроме того, искусство Филонова остается непонятным западному человеку по той же причине, почему не переводима ни на какой другой язык проза Андрея Платонова, с которым у Павла Филонова много общего.

Идеалист-романтик, одинокий странник, творивший утопию о человеке и мире, скрещивающий природу с человеком, людей с животными, мечтавший о  всеобщей гармонии и единстве всех со всеми, о времени, когда человечество, наконец, перестанет страдать кретинизмом, увы, творил совсем в иные времена…

Творил когда царили смерть, война, революция, насилие, убийство, что и нашло отражение в его творчестве. Павел Филонов - художник трагедии, человеческой трагедии, свидетель слома эпох и человеческих судеб. Его единственная, чудом появившаяся в печати поэма, относится к лучшему, что написано об ужасах войны. Он видел её своими глазами и знал, о чём писал.

А писать о ней нормальным языком было невозможно. Отсюда – сдвинутость в слове и ритме, рассеянность и децентрализация смысла, абсурдизм и затемнённость содержания, иррационализм и бессвязность, сближающие Филонова с обэриутами, Хлебниковым и Заболоцким раннего периода. Позднее так же писали о войне Геннадий Гор и Павел Зальцман. Стихи Филонова – это его живопись, выраженная словом:

Раненый солдат:
       Гляд бледн где мне лицо осит глазами спящ мальчик
       раем станет старым гостем Богу а сестрица молит све-
       чею Трех-пудовой выбить немцев из окопов подземных
       проходило и промежало вам невидно чернотою кос и
       кивом дня положит руку и солдат бородатыи пад ранен
       а Господь уносит вторую пулю ряд за рядом и помру
      (П.Филонов. Поэма «Пропевень о проросли мировой». Отрывок)

Творчество Павла Николаевича противоречиво, многообразно, динамично и плохо поддается классификации. С одной стороны – движение, текучесть, постоянная изменчивость форм,  с другой – схематичность и жесткость приемов; с одной стороны - фигуративность, с другой - беспредметность; с одной стороны – абстрактность, с другой – конкретность.

Совмещение противоположных полюсов – отличительная особенность живописи художника, формировавшейся под влиянием  русского космизма, философии Федорова, Ницше, Бергсона, Шопенгауэра, Гуссерля – всего философского контекста начала XX века, русского и западноевропейского.

Выработанная художником теория совмещения внешнего и внутреннего, циферблата с механизмом движения часовой стрелки, развернутости глаза в процессе работы одновременно на картину и на себя - было стремлением найти точку равновесия между субъективным и объективным началом, объединить их в единое целое.

Павел Филонов вводит принцип двойного действия и ставит в центр время. Именно дление позволяло наблюдать за внутренними процессами, происходящими в художнике, и отражать их в картине, которая писалась годами. В результате она становилась живой, сохранявшей все внутренние сдвиги и внутреннюю эволюцию художника в процессе работы, она начинала жить ("Живая голова"), питаясь энергией эволюции художника.

При таком подходе работа становилась алхимией, в результате которой происходило преображение самого творца, приобретавшего новые качества. Время в этом случае становилось одной из важнейших координат аналитического проникновения «за циферблат», дающее возможность отслеживать эволюцию преображения.

Своих учеников Павел Филонов учил никогда не спешить, тщательно и скрупулезно исследовать то, что с ними происходит, как они меняются, как меняются их мысли, чувства, настроение, которые отпечатывались в картинах.

«Каждый мазок или прикосновение к картине есть точная фиксация через материал и в материале внутреннего психического процесса, происходившего в художнике, а вся вещь целиком есть фиксация интеллекта (буквально фотография), интеллекта того, кто ее делал», - писал художник.

Происходило овеществление интеллекта, отражавшего движение состояний художника, совмещавшего  одновременно видящего и видимое, внешнее и внутреннее. Только так художник мог постичь логику собственного движения, познать себя, а глаз, развернутый одновременно в сторону субъекта и объекта, становился уникальным инструментом познания.

В этом – суть аналитического искусства Филонова и его утопический пафос, только такое искусство, по его мнению, могло стать инструментом созидания нового человека, преображения жизни и формирования желаемого будущего. В этом пафосе созидания нового человека Павел Николаевич пересекается с идеями Андрея Платонова, в этом – его идеализм и утопия, корни которых уходят в философию Ницше с его  сверхчеловеком.

Павел Филонов очень скептически относился к Марксу и его экономической теории, не скрывая своего скепсиса. Появилась даже присказка: «Маркс говорил, а Филонов говорит». Утопическая теория аналитического искусства стала одной из причин трагического одиночества художника, выпавшего из своего времени, позднее обвиненного в буржуазности и формализме, запрещенного и оболганного.

Но Филонов оказался хорошо защищенной и неприступной крепостью, которую предпочли не брать штурмом, а обойти, замолчать, не заметить: его лишили пенсии и обрекли на голодную смерть в надежде, что о нем все вскоре забудут. Но он продолжал работать, не отвлекаясь на мелкие дрязги. Работал так, что от сильного напряжения сжевал наполовину свои зубы.

Период расцвета творчества  Павла Николаевича совпал с революцией и длился до тридцатых годов. Именно в это время появились его знаменитые «формулы», которые он считал вершиной своего творчества, в тридцатые-сороковые они исчезают. Филоновские «формулы» – самые абстрактные картины художника, все они - отражение процесса эволюции, перехода старого состояния в новое.

Именно в силу переходности здесь всё неоднозначно, амбивалентно, противоречиво, непонятно, не завершено: старое сопротивляется, новое только нарождается, еще не оформилось, не кристаллизовалось. Здесь главный герой – время, которое одно решает, как долго будет длиться борьба, когда она закончится и когда прекратятся колебания от старого к новому в оппозициях: память – забвение, материальное – духовное, концентрация - децентрализация, фрагментарность - целостность при постепенном тяготении к правому члену оппозиции.

Но центром, основной темой и предметом живописи Павла Филонова является Человек, он же оказывается и самым слабым звеном в его мифологии. Проблема Человека для художника - не жанровая, а философско-экзистенциальная. Он осмысливает Человека в разных его состояниях: в отдельности и в диалоге, в толпе и в городе.

Не зря Хлебников называл своего друга певцом городского страдания. Человек в мире по Филонову - это преступник, заточённый в тюрьму, откуда  смотрит на мир сквозь решетку собственного окна. Так через Человека мастер передаёт своё отношение к социальности, политике, истории, к общению между людьми.

Один, двое, трое, множество… Везде, сколько бы его ни было, в толпе, вдвоём или втроём, Человек одинок и трагичен, везде сквозной нитью проходит трагедия его бытия, заброшенного в мир, который ломает его и с которым он не в состоянии справиться. Отсюда - мрачность эстетики Павла Филонова, чаще всего наполненной безысходным трагизмом...

Тина Гай

Related posts

• Женщина на войне
• Крысы и кошки. Борьба не на жизнь...
• Бессмертный
• Случай из жизни времен Великой Отечественной
• С.Федорченко: мистификаторы и литераторы
• Пушкинский Дом в блокаду
• Случаи из жизни времен Великой Отечественной-5
• Давид Самойлов. Окончание
• Поминальный ноябрь. Юлия Друнина
• Женщины войны: "У нас забрали победу"