Петроград глазами баронессы М.Д. Врангель

russkaja_revoljucija15(Начало здесь) Русская революция семнадцатого воспринимается по-разному. Баронесса М.Д. Врангель ненавидела большевиков, красногвардейцев, бывшую прислугу, вдруг превратившуюся в барыню, но главное - ненавидела весь строй послереволюционной жизни.

Невольно сравниваю воспоминания баронессы М.Д. Врангель с воспоминаниями Ирины Одоевцевой, совсем другими по настроению - оптимистичными и жизнеутверждающими, хотя вспоминают они одни и те же годы, один и тот же город, принадлежа  одному и тому же классу.

Может быть, дело в том, что у одной - было всё  впереди, а у другой - всё в прошлом? Баронессе -шестьдесят, начинающей поэтессе - двадцать два. Как бы то ни было, но читать то и другое - интересно. Воспоминания баронессы М.Д. Врангель делятся на две части: в первой - рассказ о ее мытарствах и бегстве в Финляндию, во второй – описание замерзающего Петрограда.

Петроград глазами М.Д.Врангель (в сокращении)

«Многие улицы и Невский у Александровского театра покрыты лужайками. Вокруг чище и прозрачнее, так как фабрики и заводы бездействуют.  Летом на улицах попадаются дамы, донашивающие бывшие элегантные платья и шляпы, а ноги, за отсутствием сапог, в вязаных веревочных туфлях с голыми икрами как у ребенка, за недостатком чулок.

russkaja_revoljucija11

Зимой единственный экипаж - салазки: на них перевозят домашний скарб, дорожные вещи с вокзалов, извозчиков давно нет; утомленные матери везут на них своих полуголодных ребят. Магазины все закрыты и наглухо заколочены, так как товары все реквизированы, а предприятия национализированы.

Вопрос желудка на первом месте. Я была на службе среди самого цвета интеллигенции, и мы замечали за собой, о чем бы ни говорили, обязательно перейдем на вопросы продуктов. Большинство - раздражительные, издерганные и затравленные.

Масса выдающихся общественных и научных деятелей погибли от расстрелов и голода. Умерли от истощения академики А.С.Лаппо-Данилевский и А.А. Шахматов…. Можно составить обширный мартиролог погибших во цвете лет, сил и дарований от руки большевиков. Профессора и студенчество живут в подозрении.

Ради заработка служат одновременно в нескольких учреждениях и, конечно, наука отходит на второй план. Ни учебников, ни учебных пособий нет, научные журналы не издаются, заграничные не получаются, школы значатся более на бумаге; в действительности же сокращены до минимума, так как нет помещений, топлива, учителей, пособий и т.д.

russkaja_revoljucija18

Благодаря совместному обучению девочек с мальчиками при современной недисциплинированности и распущенности - один разврат. В классах приказано убрать иконы, запрещено носить кресты.

Церкви домовые, при учебных заведениях, правительственных и общественных учреждениях, а также военные - закрыты. Газеты полны издевательств по адресу священнослужителей. Тем не менее, замечается большой религиозный подъем.  

Крестные ходы, изредка допускаемые по настоянию части рабочих, привлекают сотню тысяч народа, таких грандиозных прежде никогда не бывало. Церкви переполнены молящимися. Так как церкви теперь на иждивении прихожан, надо видеть, с какой любовью и рвением приводятся ко дню торжественных праздничных богослужений церкви в порядок…

Не только дьяконов, но и псаломщиков зачастую нет, служит один священник, прихожане сами предлагают читать псалтырь. Образовали прекрасные, хорошо спевшиеся хоры. Появился совсем новый тип священника, молодые, образованные, подчас с университетским образованием.

russkaja_revoljucija13Очень теперь распространены общие исповеди. Такого молитвенного настроения мне прежде в церквах никогда не довелось видеть: люди рыдают и действительно каются в грехах, а не исполняют это, как бывало у многих прежде, для проформы.

Улицы переименованы. Невский - теперь проспект 25 Октября, Литейный - улица Володарского, Морская - улица Халтурина, Каменноостровский - улица Красных Зорь, есть проспекты Карла Либкнехта и Карла Маркса. Царское Село переименовано в Детское Село - Урицкого. Павловск назван Слуцк в память коммунистки Веры Слуцкой.

Таврический дворец именуется - дворец Урицкого. Понаставлено множество памятников великих деятелей, отцов революции - Лассаля, Карла Либкнехта, Розы Люксембург, Володарского. Теперь придворные художники и скульпторы - футуристы. Можно себе представить всё великолепие их памятников.

russkaja_revoljucija14Придворный поэт Рабоче-Крестьянской Республики Вл. Маяковский, о таланте которого говорят, захлебываясь. Один из любимых поэтов еще Демьян Бедный. Целая плеяда появилась пролетарских поэтов, есть и крестьянские поэты: Клюев и Есенин. Пантеон современный - Марсово поле, где хоронят великих усопших коммунистов, - нечто вроде свалочного места.

Водопроводные и канализационные трубы полопались. Нечистоты, мусор, грязная вода выбрасываются, куда попало, на лестницу, во двор, через форточку на улицу. Дворники упразднены как буржуазный пережиток.

Вся эта прелесть накапливается и превращает город в клоаку, несмотря на устройство всевозможных санитарных "дней" и "недель" - повинностей для истерзания буржуев. Температура как в частных квартирах, так и в большинстве учреждений на нуле.

Все, и на службе, и дома, сидят в шубах и шапках. Спят не раздеваясь. Многие до воскресенья не моются, белья не меняют по месяцу за отсутствием мыла и, конечно, вшивеют. Вши повсюду: в вагонах, больницах, трамваях, школах. Не могу умолчать об оригинальной спекуляции этим продуктом.

russkaja_revoljucija12Красноармейцев сильно тянет в деревню, а отпуск дают только как отдых после перенесенного сыпного тифа, и вот солдатики задумали делать себе прививки тифа посредством вшей. Сейчас же нашлись и поставщики. За коробку с пятью вшами с сыпного больного брали 250 рублей, и дело пошло к общему удовольствию.

Смертность в Петрограде ужасающая, эпидемии возвратного, сыпного тифа, испанки, дизентерии и холеры. Население в 1917 году было 2 миллиона 440 тысяч в Петрограде, в 1920 году насчитывают всего 705 тысяч; конечно, расстрелы, эмиграцию тоже надо иметь в виду.

Состояние больниц не поддается описанию, все больницы и эвакуационные пункты забиты. Врачебный персонал сам повально болен. Больные отмораживали себе руки и ноги и умирали от замерзания. В больницах в палатах на 200 больных один-два термометра.

Медикаментов самых необходимых: касторовое масло, сода, не говоря уже о наркотиках, - нет. В операционных комнатах мороз, у операторов коченеют руки.  Они не могут держать инструментов в руках. Ванны не действуют, уборные - клоака.

russkaja_revoljucija16В мертвецких груды скопившихся трупов, так как ни гробов нет, ни перевозить не на чем. Сиделки понятия об уходе за больными не имеют, грубы, обирают больных. Сестры милосердия новой формации флиртуют, а не занимаются делом.

Путешествие теперь – мучение ада. Вагоны забиты людьми, никаких подразделений на классы нет, хотя комиссары и прочие важные чины государства имеют не только особые отделения, но и целые вагоны в своем распоряжении. Двигаются поезда черепашьим шагом. Достать питание в дороге немыслимо.

Товарищи забираются даже в сетки для ручного багажа, ездят на крышах вагонов, на паровозах, на подвесных прутьях. Внутри всё кишит вшами. Такая же картина в трамваях. Катастрофы то и дело, за недостатком смазочных средств вагоны горят, люди в панике выскакивают, выбивают стекла, калечат друг друга.

Приезжавшие из провинции уверяли меня, что в таком же положении вся совдепская страна». (Продолжение здесь)

russkaja_revoljucija17

Тина Гай

В тексте использованы плакаты времён русской революции семнадцатого

Интересно? Поделитесь информацией!

Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Google Buzz



coded by nessus

About Тина Гай

Моя цель – просвещение, девиз - просвещаясь, просвещать. Мир культуры велик, из него выбираю то, что ложится на мою душу, что меня трогает. О человеке можно узнать по выбору, который он делает, значит, и обо мне.
This entry was posted in Мысли вслух and tagged воспоминания, книги, общество и политика, революция, русская революция, смута. Bookmark the permalink.

4 Responses to Петроград глазами баронессы М.Д. Врангель

  1. Да, думаю, что ее оптимизм связан с тем, что она писала о встречах с удивительными людьми, поэтами и писателями, олицетворяющие сегодня Серебряный век русской культуры. Память вещь избирательная: у кого остается только хорошее, у кого-то плохое. Но это всё-таки больше о них самих, чем о революции или о других событиях. Большинство дворян не приняли революцию в том числе и потому, что они потеряли почти всё: и родину, и имущество, и привычный образ жизни, в котором ни в чём себе не отказывали, разъезжая по заграничным курортам и наслаждаясь своим богатством. Немногие вышли из той трагедии обновлёнными с новым пониманием ситуации. Могу вспомнить только Георгия Иванова и Владимира Набокова. Остальные, в большей или меньшей степени, не смогли переплавить это событие в прорыв. Их миссией стало другое — сохранение памяти о той России, которую они потеряли. И с этой миссией они справились, за что им низкий поклон от потомков.

  2. Оксана says:

    Кстати, о воспоминаниях Ирины Одоевцевой. Читая её, действительно удивляешься позитивности и жизнерадостности. То ли врождённый оптимизм, то ли со временем в памяти осталось только хорошее, то ли направленность её воспоминаний такая — ведь она писала не о революции, а о подъёме литературного движения и о своих встречах с выдающимися людьми. Как бы то ни было, но читать её воспоминания очень приятно — она ни о ком не сказала плохого слова (в отличие, к примеру, от того же Бунина)

  3. Бунин тоже не приветствовал революцию, а «Окаянные дни» — одна из самых неприятных для меня книг.

  4. Игорь Герасимчук says:

    Тина, привет! кстати недавно прочёл «Окаянные дни» Бунина.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *